сложения в форме корней или возвышения в степень. Дело не в действии, а в той или иной форме знака, с которым связывается определенное действие после достаточного упражнения.
С точки зрения рефлексологической дело идет о развитии сочетательного двигательного рефлекса на данные знаки, и только. С точки зрения субъективистов здесь может быть речь только о хорошем развитии двигательной памяти у лошадей, у которых она действительно является прекрасной и по другим повседневным наблюдениям. Между прочим, в статье Клапареда приводится указание де Мадай состоящее в том, что лошади, совершавшие в одной угольной шахте 30 туров, после 30-го тура (но никогда не раньше) сами оставляли работу и направлялись в конюшню. По Мадай, здесь не было счета в буквальном смысле, а происходил бессознательный счет, или, скажем, словами рефлексологии, у лошадей воспитался определенный сочетательный двигательный рефлекс, произошла, если угодно, определенная двигательная установка. Если мы примем во внимание, что ноги в жизни лошади, можно сказать, всё, ибо они обеспечивают ей в диком состоянии спасение путем бегства от врагов и в то же время являются главным органом нападения при посредстве удара копытом, то можно не удивляться тому, что воспитание сочетательных рефлексов, или двигательная установка, у лошади должно быть развито в совершенстве и, вероятно, даже лучше, чем у человека.
Дело в том, что человек превосходит лошадь свои интеллектом, а не точностью двигательных рефлексов, ибо интеллект предполагает способность самостоятельного оперирования числами для получения определенных математических выводов, а не самим даже счетом, который достигается в конце концов или по крайней мере может быть достигнут механической выучкой. Став на эту точку зрения, мы не будем становиться в тупик перед наблюдениями над краллевскими лошадьми, но не будем переоценивать самые факты. Скажем просто: в опытах Кралля над лошадьми, так поражавших сторонних наблюдателей, нет ни разума, ни телепатии, и в этом вся суть. Не следует забывать, что и само счисление, то есть усвоение и совершенное пользование методом счисления, само по себе еще не говорит о способностях или разуме, ибо известны замечательные счетчики, например Иноди, Флери и др., которые, однако, ничем себя не проявили в качестве математиков, тогда как Пуанкаре, знаменитый математик, как он сам заявляет, не способен провести простое сложение без ошибки.
Но мы далеко уклонились от главной темы нашего доклада. Если мы заговорили о краллевских лошадях, то с исключительной целью осветить этот вопрос с точки зрения отношения его к мысленному внушению, а так как весь ход рассуждений нас приводит к выводу, что в этом случае мы не имеем ничего относящегося к мысленному внушению, то этим самым мы исчерпали нашу экскурсию в краллевские конюшни.
Как бы то ни было, вопрос о непосредственном, бессловесном, или так называемом мысленном, воздействии на животных заслуживает особого внимания, и я долгое время искал случая подвергнуть этот вопрос выяснению с помощью соответствующих экспериментов. Случай к этому мне представился несколько лет тому назад, незадолго до великой войны, и вот по какому поводу.
Совершенно случайно после долгих лет совершенного индифферентизма к цирковым представлениям я посетил цирк «Модерн» на Петроградской стороне. Оказалось, что наряду с другими представлениями в этот вечер показывал публике своих дрессированных животных В. Дуров. Между прочим, им демонстрировалось небольшое животное свиной породы, которое под взглядом Дурова засыпало и по его же внушению начинало жевать и продолжало жевать столько времени, сколько ему внушалось. Далее была представлена большая собака из породы сенбернаров, которая считала до девяти. Собака по имени Лорд казалась очень спокойной и солидной по своему нраву.
Обстановка демонстрации заключалась в следующем: Дуров предлагает кому-нибудь из публики писать любые слагаемые с тем, чтобы цифра их не превышала девяти, ибо, по его заявлению, его Лорд не умеет правильно считать свыше девяти. Два или три слагаемых пишутся кем-либо на бумаге или на грифельной доске, что показывается Д., который при этом стоит к собаке спиной. После этого собака по внушению Д. тотчас же начинает лаем отмечать сумму слагаемых. Опыты производились много раз и всегда имели полный успех: собака мерно, точно и громко отлаивала сумму слагаемых. Не было сомнения, что собака в пределах задания выполняла свою роль безупречно.
Случилось так, что Д. заметил мое присутствие в цирке и, подойдя ко мне, заявил, что, будучи рад встретиться со мной, он просит моего участия в совместной разработке его опытов в дальнейшем. Мы условились осуществить сеансы на моей квартире.
В условленный день Д. привел ко мне двух собак: того же Лорда и другую маленькую собачку из породы фокстерьеров – Пикки. Пока я скажу об опытах с Лордом. Собака была усажена на диван, на котором она спокойно оставалась в обыкновенной сидячей позе собаки. Затем Д. предлагает показать собаке написанные на бумаге те или другие цифры, так чтобы их общая сумма не превышала девяти. Безразлично можно применить и вычитание, лишь бы разность была в пределах до девяти. Цифры эти показываются Д., и тогда, немедленно отвернувшись от собаки и стоя к ней спиной, дается собаке сигнал словами: «Ну, Лорд, считай», и Лорд начинает лаять столько раз, сколько составляет сумма или разность двух чисел, будет ли это 5, 6, 7, 8 или 9. Опыты были повторены много раз и всегда с одинаковым успехом. Заметим, что самое показывание цифр собаке тут ни при чем, ибо Лорд считать и складывать цифры по письменным знакам на самом деле не умеет, в чем легко было убедиться путем проверочных опытов. Если же Лорд дает лаем в результате цифру, составляющую сумму или разность двух цифр, то лишь потому, что всегда за словами: «Ну, Лорд, считай», делается собаке соответствующее мысленное внушение. Если же такового внушения не сделать, то при одном показывании цифр опыты не могут быть удачными. И действительно, произведенные в этом отношении опыты привели к следующему: написанные втайне и показанные собаке две означенные цифры с крестом между ними хотя и вызывали у Лорда приступы лая, но число лаев ни в одном случае из трех раз не совпадало с суммой слагаемых. Моя попытка сопровождать цифры живым представлением самых написанных цифр также не дала соответствующих результатов, тогда как опыты, произведенные с так называемым внушением самого лая, были выполняемы собакой всегда вполне правильно. Отсюда ясно, что только сосредоточение экспериментатора на последовательном ряде лаев, начиная от одного до девяти, приводит к осуществлению правильного счета.
Надо заметить, что
