Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
— Подобен буре, — откликнулся хранитель и улыбнулся, когда посетитель посмотрел в его сторону. — Что, брат, скоро ли в рейс?
— Надеюсь, — пробормотал Лайам. Ему не хотелось лгать перед алтарем. Религия не занимала особого места в его жизни, однако он твердо знал, что боги есть боги и что лучше их не гневить. — Если повезет, то пойду.
— Что ж, Повелитель слышит тебя, — ответил хранитель, потирая культю. — А уж захочет ли он оказать тебе помощь — этого нам знать не дано.
Лайам согласно кивнул. Именно этим и раздражали его небожители. Тем, что на них нельзя положиться. Он обернулся к скамьям.
— Я бы хотел тут немного побыть. Ничего?
Хранитель великодушно махнул уцелевшей рукой.
— Сиди сколько хочешь! Храм открыт круглые сутки.
Лайам достал из кошелька несколько монет, положил их в нишу, потом пробрался к дальнему ряду скамеек и уселся в углу, привалившись спиной к стене. Свет от свечей сюда почти что не доходил. В краденой куртке было тепло, и он позволил себе расслабиться.
Мысли кружили и путались. Уорден, Северн, Монаршая Панацея, больной король, предательство, верность, глупость и долг… Проблемы требовали внимания, но ему не хотелось думать. Куда лучше следить, как отблески света играют в изломах коралловой толщи. Сидеть было приятно, Лайам впал в полутранс.
Через час Фануил сообщил, что Уорден, покинув тюрьму, направляется к Лестнице. Лайам бездумно велел дракончику не оставлять ее без пригляда.
В душе его вдруг поселилось странное умиротворение, граничащее с абсолютным безразличием ко всему.
В храм приходили миряне. Женщины, моряки. Молились, оставляли дары, уходили. Лайама никто не тревожил, включая хранителя храма.
Тот тоже недвижно сидел на своей табуретке, словно бы полностью поглощенный созерцанием алтаря.
Фануил проводил день куда деятельнее, он неотступно следовал за Уорден. Та навестила четырех миротворцев, дежуривших на постах, потом пошла по Торквею, придерживаясь одной ей ведомого маршрута и ненадолго заглядывая в многоквартирные жилые дома. Фамильяр добросовестно докладывал о каждой ее задержке, но Лайам к действиям каменной леди особого интереса не проявлял. Пацифик обходит своих людей, условливается с ними о встрече на завтра. «Выполняет свою часть уговора…» Все правильно, все в порядке вещей.
Дальние колокола пробили шесть. Хранитель встал с табурета, потянулся и собрал с алтаря все съестное. Приковыляла его сменщица: молодая женщина на костылях, с неестественно вывернутыми ногами. Они поболтали, и хранитель ушел, кивнув засидевшемуся в углу морячку. Сменщица уселась на табурет, подперла рукой голову и тоже уставилась на алтарь.
Село солнце, за пологом потемнело, скамейка вдруг сделалась твердой. Лайам, без всякой на то причины, почувствовал — пора уходить. Он встал и шагнул было к двери, потом, помешкав, повернул к алтарю и положил в нишу еще пару монеток. «На удачу!» — сказал он себе, кивнул хранительнице и вышел.
На улице было холодно; руки сразу замерзли. Лайам поочередно потер их. «Куда ты теперь? Ну, сначала, разумеется, ужинать! А потом что — в бордель?» Он хихикнул. Из храма — в публичный дом! «Ренфорд, где вы провели ночь перед решающей схваткой за жизнь короля?» «У шлюх, господа, разве это не ясно? Однако же перед этим я плотно перекусил!»
Посмеиваясь, Лайам не забывал поглядывать по сторонам, и все-таки он миновал несколько подходящих трактиров. Не из осторожности, а так — чтобы потянуть время. Наконец ему приглянулось довольно шумное заведение с броским названием «Тугая мошна». Там гуляли матросы, только-только вернувшиеся из удачного рейса. Они сдвинули вместе большую часть столов в общем зале и нестройными голосами горланили похабные песни. Трактирщик окинул вошедшего внимательным взглядом и предложил ему пройти в кабинет. Лайам из чувства противоречия отказался и занял свободный столик в дальнем углу.
Пока он ужинал, веселье достигло пика. Кого-то, под хохот товарищей, уже выворачивало наизнанку. «Эти парни сродни студиозусам, — думал Лайам, расплачиваясь, — правда, тем не приходится месяцами лазать по вантам над бушующими волнами». Пряча усмешку, он направился к двери.
— Мы его выжили! — заорал какой-то моряк. — Эй, брат, вернись! Мы его выжили! Это не дело!
Компания загалдела, и все вразнобой принялись уговаривать уходящего не обижаться и в знак примирения выпить с ними стаканчик-другой. Лайам покачал головой.
— Рад бы, да не могу. Через час мы уходим. Море не может оставаться пустым.
Ответом ему был нестройный рев. «Хорошо сказано!» — кричали одни. «Нет, пусть все-таки выпьет!» — настаивали другие. Лайам схватил со стойки свою кружку.
— Здравие короля, ребята! Здравие короля!
Традиционный тост несколько отрезвил гуляк. Все, кто сумел, подняли кружки.
— Здравие короля!
Дверь кабака отворилась, не скрипнув, и закрылась без стука. Лайам сумел ускользнуть.
Бордели, казалось, были натыканы всюду. На каждом углу светились красные фонари, под ними толклись вертлявые сутенеры, из окон высовывались красотки — бесстыжие, полуголые, весьма привлекательные для взора мужчины, который плотно поужинал и никуда не спешит. При иных обстоятельствах… Лайам вздохнул. Он и по натуре своей был довольно брезглив, а тут еще у него завелась подружка. Молодая, задорная, белозубая, служившая квестором в одном маленьком — и таком далеком теперь — городке. Случись что, он просто не сможет смотреть ей в глаза. Нет-нет, ни о каких других женщинах не может идти и речи! Единственное, что в борделе для него привлекательно, — это кровать. «Настоящая! С пологом, тугими перовыми подушками и мягкими одеялами!» М-да, одеяла, конечно же одеяла, но у этих подушек такие формы, что… Лайам крякнул и покраснел.
В конце концов, проблуждав без толку около часа, он решил вернуться в святилище Повелителя бурь, на свое насиженное местечко. Калека-хранительница взглянула на него не без удивления. Пару минут спустя она взяла костыли и подковыляла к скамейке.
— Ты очень религиозен, а?
— У меня что-то вроде бдения, — недовольно откликнулся Лайам. Он намеревался вздремнуть, но хранительница не отступалась.
— Бдения?
— Я утром иду в Рентриллиан, — сказал он, надеясь, что разговор на том и закончится.
Женщина взглянула на него с подозрением.
— В Рентриллиан? А Кане говорил, что ты собираешься в море…
Лайам вздохнул.
— Так все и было, но, похоже, наш рейс отложили. Дня на два, на три, не больше. Вот я и надумал прогуляться в Рентриллиан.
— За короля, значит, словечко замолвить? — сказала хранительница, прищурив глаза.
— Угу, — буркнул Лайам. — А теперь, позвольте мне помолиться.
Он опустил веки, сложил на груди руки и привалился затылком к стене.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
