– Мерзавец! – стукнула я кулаком о крышку стола. Наверное, не хотел, чтобы эта женщина узнала о его похождениях. А вдруг это всего лишь слухи? Он две тысячи лет холостой, зачем ему жена?! Реальность надвигалась неумолимо – я пыталась убежать от нее, убеждая себя, что это не может быть правдой.
Я разделась и опустилась в ванную, намылила руки и попыталась снять браслеты. Ни в какую! Словно намертво приклеили! Печать, как назло, тоже молчала. Деон даже не думает обо мне.
Уселась за столик причесаться, измотанная мыслями и истерзанная чувствами. Даже больно больше не было – полная апатия. Одинокая слезинка скатилась по щеке – я не стала ее стирать.
– Котенок, – услышала, прежде чем отражение Деона показалось в зеркале, – почему ты плачешь?
Я не ответила, а, медленно поднявшись, произнесла:
– Можно задать тебе вопрос? Только будь честен со мной.
– Я всегда с тобой честен.
Я грустно улыбнулась.
– Почти всегда.
– В академии шепчутся, что Темнейший выбрал невесту. Это правда?
– Правда.
– Правда, – повторила я, чтобы понять и принять это. – Правда…
Я бросилась к Деону и поцеловала, страстно и яростно, запоминая вкус его поцелуев, запах сандала и горечь нашей страсти, затем отскочила, словно и не было меня рядом.
– Я люблю тебя, – сказала как данность, – но не буду с тобой. Не прилетай больше, – и добавила жалобно: – Пожалуйста.
Я не стану любовницей женатого мужчины пусть он хоть трижды Темнейший. Просто не смогу делить его с другой. Но меня так тянуло к нему, что находиться рядом, но не вместе – невыносимо.
– Тебе понравился подарок? – как ни в чем не бывало поинтересовался Деон.
Я вспыхнула. Неужели мне придется расплачиваться за них телом? Я и так нравственно упала, но падать еще ниже не намерена.
– Я не смогла их снять, – попыталась еще раз. – Забери их.
– Нет! – сказал, как отрезал. – Мне будет приятно знать, что они у тебя. – Деон подошел совсем близко и поцеловал меня в лоб. – Надеюсь, ты будешь счастлива, котенок, – затем исчез, растаял, как ночное видение. А я осела на пол и зарыдала. Почему счастье, как карточный домик: стоит устойчиво, выглядит красиво, а малейшее дуновение – рассыпается, накрывая пеплом мечты, надежды и любовь…
Утром я встала настолько подавленной, что даже не надеялась поставить блоки на двери кабинетов. В академии, как оказалось, есть места, куда адептам ну никак нельзя. Но они ребята упертые и с фантазией, поэтому чары ломали на раз, а вот блок щита – сила-то от светлых – штука неизведанная, к такому подход найдешь не сразу. Если еще вчера у меня все получалось, то сегодня мой щит стал решетом. Дуршлаг какой-то. Через него только воду с макарон сливать.
Но я все-таки нашла в себе силы выползти из комнаты и даже синяки под глазами от бессонной, полной горя ночи удалось скрыть. Почти удалось.
– Лиса! – окрикнул меня Гэрри.
Я устало вздохнула и повернулась. Если меня начнут песочить по поводу очередной поездки в столицу – начну кусаться, как бешеная лисица!
– Пойдем, там такое! – Он схватил меня за руку и потащил в храм обрядов. Я даже свои горести позабыла. Слишком все вокруг возбуждены и суетливы. Что же случилось? В храм просто так попасть нельзя – он открывал свои двери только для торжественных церемоний, обрядов и таинств.
Мы едва сумели пробиться внутрь, чтобы самим разобраться из-за чего шум подняли, когда передо мной возникла мастер Иманила. Она внимательно посмотрела на меня и мягко улыбнулась, взяла за руку и, шепнув что-то удивленному Гэрри, повела меня к возвышению.
Темные расступались перед нами, освобождая проход. На алтаре стояла чаша выбора. Опять?! Кого на этот раз выбираем.
– Что происходит, мастер? – спросила я. Куда меня ведут и зачем? Иманила не успела ответить, а только повернулась, удивленно заметив, что я встала, как вкопанная. Меня либо тащить, либо нести. На моих глазах возле чаши материализовался портал, и из него как ни в чем не бывало вышел Темнейший.
«Что же это?» – не понимала я. Хоть кто-нибудь может объяснить?! Или я вообще никуда не пойду. А если трансгрессировать прямо сейчас?..
– Але… – я почти шепнула, почти сбежала, но рядом возник Деон, я даже проследить не успела за его движением. Он просто приложил палец к моим губам, запечатывая, не словом, но взглядом.
– Доверься мне, котенок, прошу…
Только это «прошу» заставило меня не послать его разом на самые веселые буквы своего родного русского алфавита. Он заключил мою ладонь в свою, и мы рука об руку поднялись к алтарю. Стали по разные стороны от чаши и замерли.
– Я, Эрнст Кастроу, ректор этой академии, сегодня выступаю, как свидетель церемонии обручения между нашим господином и повелителем Деоном и темной полукровкой Лисой.
Что-о-о?! Какого еще обручения?! Я своего согласия не давала! И вообще, не одета я для такого события!
– Какого еще обручения? – тихо прошипела я, пока ректор призывал кого-то там в свидетели.
– Нашего, котенок, нашего.
Ах ты гад! Значит, это он меня выбрал?! На мне решил жениться?! Я польщена, конечно, но спросить что, слабо? А мучить меня, изводить страданиями и неизвестностью… Ну я тебя…
– Лиса, – очень серьезно шикнул Деон, – я знаю, что ты злишься, поэтому заранее прошу прощения.
– В смысле? – еще где-то накосячил?
Его глаза лукаво блеснули, прежде чем Деон напомнил:
– Я знаю, это нечестно, но я все же Темнейший, потому я предъявляю тебе долг передо мной. Когда-то ты пообещала исполнить любой мой приказ, желание или просьбу. Сегодня я прошу тебя стать моей на веки вечные. Будь женой для меня, госпожой для каждого темного, пусть-то мужчина, женщина или ребенок.
Я не сдержала улыбку умиления. Темнейший, господин и повелитель, шепчется, как мальчишка, уговаривая меня стать его невестой. А что же я? У меня были тысячи причин ответить ему «нет». Я лгала, обманывала его. Я не та, за кого выдаю себя. Но было одно «за», которое перевешивало все «против» – я любила Деона. Отчаянно и бескорыстно, за все и вопреки всему одновременно. Он мой бог и дьявол. Мой мужчина.
Я только кивнула, боясь, что если открою рот, начну всхлипывать, как бабушка на свадьбе любимой внучки, которой уже грозило остаться старой девой.
– Темнейший, Лиса, – торжественно обратился к нам ректор, – вытяните руки над чашей.
Деон ободряюще улыбнулся, что говорило: «повторяй за мной». Я так и сделала. На его запястьях были точно такие же браслеты как у меня, только массивней, брутальней.
– Я выбираю тебя, – произнес Деон, глядя мне в глаза.
– Я выбираю тебя, – ответила тихим голосом я.
Чаша вспыхнула синим пламенем, и оттуда высвободились два огненных луча. Они обвили наши браслеты, притягивая запястья друг к другу, пока ладони не соединились, а пальцы не сплелись в замок. Затем рассыпались огненными искрами, уходя в бездну чаши выбора.
