что обязательно и прилично в мире Ларана. Альшарс пугал её, но даже этот испуг был родным, словно старая страшная легенда, которую напевает бабушка у огня.
А ещё она вдруг ясно почувствовала, что принц безумно одинок.
Глава 26
В шатре Ледяного змея
Огненное пламя подлетело к простому шатру, вздыбилось, взмахнув передними ногами в воздухе, и заржало. Альшарс осадил лошадь, соскользнул на землю и прошёл внутрь. Джии ничего не оставалось делать, как последовать за ним.
Внутри было пусто. Ни невольниц, ждущих господина, ни невольников, замерших в безмолвии. Лишь накрытый стол. Принц кивнул девушке на циновку у стола.
— Ешь.
Он так и не забрал с травы ни своё многоценное ожерелье, ни браслеты, ни халат, сверкающий камнями. Джия прошла и села на пятки у низкого стола, едва возвышающегося над циновками. Покосилась на убийцу её семьи. Альшарс напомнил ей израненное животное, которое выжило и озлобилось. «Он похож на тигра», — подумала девушка и стала есть, отдавая предпочтение мясу. Ей нужно быть сильной. Нужно хотя бы дожить до окончания состязаний.
Альшарс лёг на подушки и стал подбрасывать и ловить маленький метательный нож. Он молчал, и княжне вдруг остро захотелось, чтобы страшный человек сказал хоть что-нибудь.
— Правда говорят, что Сальгаш натравил на тебя свою собаку, и ты убил её в свои три года?
Джии не понравилось, как дрогнул её голос. Страх это последнее чувство, которое должен испытывать воин.
Альшарс даже не взглянул на неё.
— Нет, — ответил равнодушно. — Мне было шесть.
Губы его прорезала усмешка, и левый, приподнятый край обнажил десну. Джия невольно отвела взгляд.
— Сальгаш ненавидел тебя? — Ей почему-то нужна была хоть какая-то его реакция. Пусть гнев, или ярость, но только не ледяное равнодушие. — Зачем он спустил на тебя собаку?
— Нет. Он не различал нас, — по-прежнему равнодушно ответил Альшарс, ловя клинок. — Король приказал, чтобы я принёс кровавую жертву. Я отказался. Он ответил, что кровь прольётся на алтарь в любом случае. Моя или его собаки.
Джие стало холодно. Она задрожала. Здесь, в присутствии убийцы, девушка как-то особенно ярко ощутила, что она совсем одна. И больше никого нет. Кроме Айяны, конечно. «Человеку нужен человек», — вспомнились ей слова отца. «А ему, похоже, никто не нужен, — с неожиданной злостью вдруг подумала Джия, взглянув на будущего короля, — наверное, был нужен, когда было шесть. А потом он привык». И ей вдруг вспомнился другой человек. «Я мягкий и тёплый. Тебе понравится», — зазвучало убаюкивающе в её голове. Как же ей не хватало его объятий сейчас! Рядом с Лараном всегда казалось, что в мире всё легко и весело. Он был точно весенний ветер, от которого тают снега.
«Его больше нет. Он остался за морем. Я его никогда не увижу».
Джия вытерла руки о полы чекменя, встала, подошла к Альшарсу и присела рядом.
— Зачем я тебе? — спросила, глядя прямо в лицо.
Наконец-то он посмотрел на неё. В полумраке шатра глаза уже не казались такими ужасающе белыми.
— Мне? Не нужна.
— Я дважды пыталась убить тебя, — напомнила она. — Разве покушение на короля не заслуживает казни?
Но и эта провокация не вызвала его эмоций.
— Зачем? Тебя убьют другие.
Когда они скрещивали клинки, принц казался ей иным. Он был словно ближе, почти как брат.
— Ты мог бы принести меня в жертву…
— У меня достаточно магии. Пока хватит.
«Ему тридцать шесть лет, — подумала она. — Он уже старик. Наверное, поэтому так равнодушен».
— Зачем ты спрашиваешь? — внезапно поинтересовался Альшарс, не сводя с неё холодного взгляда.
Джия не знала ответа на этот вопрос. И, чтобы не искать его, она поддалась вперёд, положила ладони на его грудь и прильнула к губам. Её тело съёжилось от ужаса. Сейчас он отбросит её, как ненужную тряпку. Или что-то такое сделает, что она до конца дней будет вспоминать об этом, сгорая от стыда. Но Альшарс внезапно обхватил её, притягивая, и перевернул на спину, нависнув над ней. И поцелуй его был иным, чем вчера. Но и это не был поцелуй любви или нежности. Он целовал её так, как целует мужчина женщину, о которой забудет тотчас, как выйдет из шатра.
«Сделай так, чтобы я обо всём забыла, — мысленно попросила она. — Чтобы меня не существовало хотя бы ненадолго».
Он оторвался от неё.
— Женщина, — выдохнул тяжело.
И Джия поняла, что он имеет ввиду. Он словно взвесил её, рассмотрел, оценил и одним словом вынес вердикт.
— Прости, что помешал тебе, о Великий хан, — вдруг донёсся хриплый голос от входа.
Джия дёрнулась, но Альшарс удержал её, придавив плечо рукой, точно лапой. Повернул голову в сторону говорившего.
— Что тебе, шаман?
Княжна оглянулась и увидела тёмную рогатую фигуру. Джие вдруг стало страшно. «Что я делаю⁈ Он же сейчас… И тогда я стану женщиной его гарема… И обратного пути не будет… Я сама…» — мысли заметались, словно перепуганные кролики.
Шаман прошёл вперёд, нимало не смущаясь холодным приёмом.
— Мне жаль, если отвлеку тебя от интересного занятия, о мой король, но тебе всё же придётся отпустить девушку и выслушать меня. Ты ничего не потеряешь, если возьмёшь её после состязаний. Если, конечно, она выживет. Но если нет, есть и другие женщины. Не так ли?
Альшарс спрыгнул с Джии, и та тотчас села, сжимаясь в комок. Её раздирали мысли и эмоции. Наследник ужасал и притягивал её, и девушка не понимала, что с ней происходит.
— Уйди, — велел Альшарс.
Джия взглянула на шестиглазую маску. Шаман не дёрнулся. Должно быть, приказ относился к ней, Джии. Девушка опустила голову и, проскользнув мимо рогатого старика, выскочила из шатра.
Ей нужно было подумать. Срочно понять всё то, что произошло сейчас. Она всегда понимала себя и свои поступки, всегда знала, чего хочет. Но не сейчас. Душа её будто разделилась, желания смешались, и от их противоречий голова шла кругом.
Она любит Альшарса? Она влюбилась в него? Но тогда почему ей хочется от него бежать без оглядки?
Она ненавидит его и мечтает убить? Но тогда зачем она тянется к нему и зачем его поцеловала?
Она его боится? Да! Но почему тогда провоцирует, стремясь вывести из равнодушия?
Ей его жаль?
Джия замерла. Сердце стучало, как будто сошло с ума.
Как можно жалеть того, кому не нужна ничья жалость? Как можно жалеть того, кто равнодушно сокрушит любую помеху на своём пути?
Но тогда что с ней происходит?
«Зачем я тебе? — Мне? Не нужна». Когда это она, княжна Севера, успела превратиться в жалкую женщину, готовую отдаться мужчине,
