– А что за развалины, куда советовал отправиться один очень умный советчик? – спросил я.
– Ход в подземный холм, где таятся Повелители, – снова зевнул старик. – Что теперь вспоминать? Всё одно, попасть туда можно лишь тогда, когда Печать полностью очистится от Меченых. И тогда откроется тайный ход и появится возможность извести заразу с корнем. Ну, все готовы? Тогда пошли.
Старикан шустро для такой древней рухляди вскочил на ноги и подхватил свою клюку, загнутая верхушка которой начала тускло мерцать. Этот свет становился всё ярче, и вскоре верх посоха превратился в светящийся шар белого цвета. Сфера казалась маленькой, но освещала местность вокруг не хуже мощного прожектора. Очевидно, миниатюрное солнце заметили и наши невидимые загонщики, потому что из мрака донеслись недовольные вопли. Хм, и почему я не слышу радости?
– Ишь ты, – ухмыльнулся дедун и подошёл к самому краю зелёной плёнки болота, – беснуются. А что с ними станет, когда они сообразят, что мышки – тю-тю, удрали из мышеловки?
Осёл приблизился и стал рядом с хозяином. Егор с некоторым недоумением оглядел животное и спросил:
– Ты его что, с собой возьмёшь? Он же утонет на хрен!
– Скорее ты отправишься кормить лягушек, чем он, – хмыкнул дед и похлопал осла по морде. Тот фыркнул, будто соглашаясь. – А теперь – цыц! Не мешать.
Старик повёл светящимся шаром над неподвижной поверхностью болота и остановил его в десятке сантиметров от тёмно-зелёной плёнки. Задумался, немного передвинул клюку и вдруг ткнул палкой в воду. Зашипело, забурлило, точно в болото сунули не магическую палку, а банальный кипятильник. Огненная сфера исчезла, и стало темно, хоть глаз выколи. Я не видел ровным счётом ничего и лишь слышал чьё-то взволнованное дыхание справа. Кровопийца проворчал что-то о том, как он ненавидит подобные штуки. Что именно, клинок не уточнил.
Потом я вдруг сообразил, что вижу длинную тонкую тень, торчащую из болота, – посох нашего проводника. Но в этот раз светился не он, а вся вода вокруг. Свечение становилось всё ярче, а освещённая зона – всё обширнее, пока не превратилась в круглое пятно, метров пятнадцати в диаметре. В пятне имелись тёмные пятна, а также извилистая чёрная полоса, уводящая от берега куда-то вглубь болота.
– Вот оно, – проворчал дед и, не вынимая клюки из воды, чуть повернул голову: – Держитесь меня, внимательно смотрите под ноги и старайтесь не сходить с тропы. Тут есть такие хитрые места – уйдёшь под воду во мгновение ока. Пошли.
Самым первым, как ни странно, пошёл осёл, причём шагал именно по пути, открытому волшебным посохом. Уже после в воду спустился старик, пробормотав нечто о «мокрой мерзости». Конец посоха по-прежнему находился под водой, и мне в голову пришло, что очень скверно вый дет, если проводник оступится или поскользнётся. Ночью, на болоте, да ещё и в полной темноте… Ух, мурашки по коже!
Твари, населяющие трясину, с началом нашего шествия заметно оживились. Если до этого они лишь изредка подавали голос, то сейчас их вопли звучали громче и чаще. Ганс выплюнул длинное ругательство на немецком и погрозил кулаком в ночь. Потом добавил, что в гости к жабам топают два лягушатника, так что пупырчатые ещё пожалеют.
Следом за дедом шагал Егор. Семён остановился и сделал приглашающий жест, адресуя его мне. Ну что же, спасибо за честь.
Туфли на ногах, которые упорно возвращались туда каждую ночь, гораздо меньше подходили для сегодняшних прогулок, чем сапоги спутников. Немного утешало, что на ногах проводника было нечто, столь же малопригодное для болотной жижи. Поэтому оставалось следом за старикашкой помянуть мокрую гадость и осторожно ступить на тёмную дорожку. Под ногами сразу оказалось что-то очень скользкое и засасывающее. Кроме того, липкая дрянь тотчас заползла внутрь обуви и появилось ощущение, будто я босиком ступаю по илу. Как в тот раз, когда мы с Костиком ловили раков. Вот только, думаю, здешние раки сами могли поймать кого угодно и объяснить, в какие места они направляются зимовать.
Большая часть света так и оставалась под ногами, поэтому в основном я видел лишь воду да тёмные силуэты впереди. Слышал значительно больше: тяжёлое дыхание, тихие ругательства и фырканье осла. Ах да, и ещё едва различимое пение. Старик мурлыкал какую-то песенку. Судя по долетавшим до меня словам – весьма фривольного содержания. О попе, попадье, поповне и парочке работников. Вроде бы даже смешную, потому что Егор, шагавший впереди, иногда хихикал.
Внезапно песня оборвалась, и я едва не ткнулся носом в затылок Егора. Это остановился старик и медленно стал поворачивать из стороны в сторону голову. Его животное успело частично покинуть освещённую зону, и в световом круге осталась лишь серая задница, нервно взмахивающая длинным хвостом.
– Слышите? – спросил дед и оглянулся. На сморщенной физиономии отчётливо читалась тревога.
– Что? – удивился я. – Тихо же.
– То-то и оно, – вместо старика ответил Егор. – Жабы местные орать перестали.
И точно. Все крики обитателей болота прекратились, и наступила тишина, в которой слышалось лишь дыхание спутников. Потом что-то недалеко плеснуло, и вновь наступило безмолвие.
– Приготовьте оружие, – бросил старик и встряхнул посох.
Свет тотчас стал раза в два ярче, вновь напоминая работу прожектора.
Опять плеснуло, но уже немного ближе. Осёл попятился и стал виден полностью. Серая морда сохраняла то же сонное выражение. Вот уж кому спокойствия не занимать.
– Что там? – донёсся голос Мориса.
Потом – плюх и громкие ругательства Саши и Франка. Я обернулся: шутника выуживали из воды, куда он успел погрузиться по самые уши. Судя по всему, утопленник собирался пройти вперёд и, естественно, соскользнул с тропы.
– Оставайтесь на местах! – рыкнул старик. – Ну что за идиоты! Я же предупреждал.
Мориса выудили, и Ганс вполголоса заметил, что тот сейчас ничем не отличается от своего любимого продукта. Объект шуток помалкивал и убирал болотную жижу с одежды. Остальные держали оружие наготове. Плеснуло два раза подряд. Совсем близко, но всё же за пределами освещённого пространства.
Я крепко сжал рукоять Кровопийцы и ощутил, как непрекращающийся зуд стал непереносимым. Меч ругнулся и заметил, дескать, чувствует что-то скверное.
«Большое, – сообщил он, – и скользкое».
– Между прочим, – оскалился старик, – к нам пожаловал тот самый рыбак, у которого вы собирались просить помощи. Здорово же он изменился с прошлого раза.
Не успел он закончить фразу, как вода на краю освещённой зоны забурлила, и на поверхности появилось что-то тёмное и длинное, типа анаконды. Тут же тихо щёлкнуло, и стрела впилась в скользкое тело, пронзив его насквозь. «Змеюка» исчезла, а из мрака донёсся вопль, полный боли и ярости. Ещё одна длинная хрень появилась в поле видимости, но, получив два метательных ножа, пропала под водой. И вновь мощный крик, в котором теперь чувствовалось больше злобы, чем страдания.
