выручку пришёл сейф из моей каюты. Там лежали знаки отличия — „Специалист 1-го класса“, „Отличник ВМФ“, „Мастер ВМФ“… И печать тоже у меня хранилась. Говорю механику: „Личному составу приготовить военные билеты. Будем награждать“. Очередные звания присвоил: одному — мичмана, другому — старшины первой статьи. Все по уставу, в зависимости от должности. Так это потом и осталось, никто не посмел пересмотреть или отменить. А тогда парни повеселели, настроение у них поднялось.
— Свет в отсеке так ведь и не появился?
— Постепенно глаза привыкают к темноте. К тому же приборы на лодке со светонакопителем. Конечно, не ночник у кровати, но минимальный источник освещения, позволявший ориентироваться в пространстве.
— А с едой как?
— Продукты хранились в провизионке в центральном посту, но его быстро затопило. Во втором, жилом, отсеке стоял чайник с компотом да лежали два вилка капусты. Плюс дембеля достали из заначек шоколадки, которые приберегали к увольнению со службы. Разделили их поровну. Вот и вся трапеза. Это не самое страшное. Хуже, что дышать с каждым часом становилось труднее и труднее. Ну, и неизвестность давила на психику. Когда вторые сутки перевалили через середину, я отправил наверх двоих связных. Командира БЧ-4 Сергея Иванова и трюмного Александра Мальцева. Чтобы доложили обстановку на лодке. Время идёт, мы лежим на дне морском, а силы заканчиваются. Не те карты на руках, в прикупе — только шестёрки.
Чтобы Иванов с Мальцевым могли подняться, выпустили пробковый буй-вьюшку. Он когда всплывает, тянет за собой специальный трос — буйреп со светящимися мусингами. За него держишься и потихоньку подбираешься к поверхности. Если бы на борту хватало комплектов ИСП-60, мы и спасателей не ждали бы, сами выбрались на волю.
— Встретили наверху ваших гонцов?
— Да, приняли на „Машуке“ с распростертыми объятьями. Правда, начальство, слетевшееся к тому времени из Москвы и Питера, ни о чем расспрашивать их не стало. Вот совсем! Видимо, адмиралы, которых прибыло не меньше десятка, сами знали ответы. Как говорится, без наших подсказок…
— Странная история.
— Более чем! Александр Суворов любил повторять фразу, что в военном деле генерал должен обладать мужеством, офицер — храбростью, а солдат — бодростью духа. И тогда, мол, победа за нами. На С-178 у солдат (в данном случае — матросов) и офицеров с перечисленными Александром Васильевичем качествами был полный порядок, а вот выше… Видимо, присутствие главкома сковывало волю адмиралов. Позже, узнав, что нашим связным не задали никаких вопросов, я окончательно всё понял. Хотя, признаюсь, особо и не удивился. А тогда, под водой, некогда было разбираться, почему не выполняется оговорённый с начальником штаба ТОФ Голосовым план. Кто же мог предположить, что в него закралась большая ошибка, связанная с решением привлечь к операции спасательную подлодку? Сама по себе идея выглядела здравой. И корабль был хороший. Но не нашлось смельчака, который рискнул бы погонами и сообщил главкому Горшкову пренеприятнейшее известие: „Ленок“ не готов к выполнению поставленной задачи. Его нельзя было отвязывать от пирса! Лодка оказалась абсолютно неисправной. Срок эксплуатации аккумуляторной батареи давно истёк, она почти полностью разрядилась, а ведь предстояло погружение на дно и работа там продолжительное время. Кроме того, на „Ленке“ вышел из строя гидроакустический комплекс. Лодка ложилась рядом с нами вслепую! Вот всё так коряво и получилось: вместо нескольких часов понадобилось почти двое суток, чтобы приступить к спасательной операции. Для определения наших точных координат пришлось спускать водолазов, те цепляли специальные шумовые маяки… Ну ладно, час, два, пять, но не сорок же часов искать лодку на глубине 34 метра, правда? Бред!
Кроме того, водолазы с „Ленка“ никогда прежде не спасали людей под водой. Работали с железом, поднимали со дна части затонувших кораблей или самолетов, но, что называется, с живым материалом не сталкивались. А тут нужно было вывести столько народу… Плюс неукомплектованность личным составом: из трёх штатных врачей на борту находился один, водолазов элементарно не хватало, чтобы работать в две смены, без пауз подменяя друг друга. У меня шесть человек погибли из-за этого. Из тридцати двух. Вот цена нерешительности наверху!
Когда на вторые сутки стало ясно, что спасатели не слишком торопятся, я отправил наверх троих самых слабых членов экипажа. Двух матросов и старшину. Они самостоятельно всплыли по буйрепу, их заметили с кораблей, стоявших вокруг, но не успели поднять на борт. Шторм, то да сё… Пока собирались вытаскивать, все трое нахлебались воды и пошли ко дну. Тел до сих пор нет. Это первые необязательные жертвы. Ладно, у начальника штаба сердце не выдержало, но матрос Пётр Киреев погиб у нас на глазах. Мы уже затопили отсек, подготовились к выходу, собрали последние силы в кулак. Никакой очистки воздуха ведь не было, в отсеке находились только боевые торпеды и люди, мы дышали бог знает чем, уровень вредных примесей давно шагнул за критический. И в этот момент вдруг выяснилось, что нас замуровали!
— Кто?
— Водолазы! Сначала они передали недостающие спасательные комплекты ИСП-60, а потом по личной инициативе, без предупреждения, забросили в торпедный аппарат резиновые мешки с продуктами. Мы об этом не просили и о „подарке“ ничего не знали! Более того, я подавал сигнал, что начинаем выходить и нам ничего не надо. В результате люди идут, а там тупик! Первым шёл Фёдор Шарыпов. Я же расписал всех в определённом порядке. Слабый — сильный, слабый — сильный… Чтобы тот, кто покрепче, помогал, подстраховывал. А замыкающими — механик Зыбин и я. Вдруг Фёдор возвращается: „Там закладка. Не выбраться! Шайтаны!“ Петя Киреев услышал новость — как стоял, так и упал. Всё, не стало человека! Организм ведь работал на пределе. Отсек затоплен, помощь не окажешь…
Потом на суде про Петю „утку“ запустили, будто он отказался из лодки выходить. Так сказать, решил геройски умереть. Ну, бред ведь! А мы даже тело Киреева не смогли вытащить, оставили внутри С-178. Как и начштаба Каравекова. Он не сумел пройти торпедный аппарат, начал пятиться, тут сердце и остановилось…
Чтобы вы понимали: длина аппарата — восемь метров 30 сантиметров, диаметр — 53 сантиметра. Попробуйте втиснуть в такую дыру взрослого мужика в спасательном снаряжении ИСП-60, с дыхательным аппаратом ИДА-59 и двумя баллонами… Ещё добавьте дифферент на корму. Ползти приходилось вверх, с усилием и сопротивлением. Представили, да? Тут и бугай взвыл бы, а каково тем, кто просидел более двух суток под водой в холоде и темноте?
— Вы все выбирались
