такие звуки человек не издает, только зверь.
Маркс? Он опять здесь?
— Лучше бы ты сказал гав-гав, как я и просила вас всех. Я разве так много хочу?
— Умри тварь! Сотрудники Лубянки, ко мне!
Из снега вылезли десятки скелетов, одетых в форму НКВД. Ну правильно, чего еще ожидать от этого прожжённого коммуниста? Нежить выползла из мерзлой земли и снега и построилась за спиной старого бойца за справедливость. На секунду повисла тишина, обе стороны смотрели друг на друга.
Тишину прервали автоматные очереди. Скелеты НКВД стреляли из ппш и наганов, люди в черных костюмах из узи и пистолетов. Маркс стоял в первом ряду и ловил пули наравне со всеми, выстрелы его двустволки за раз убивали пятерых врагов. Его же противница давно скрылась в рядах своих воинов решив не подставлять свою на вид хрупкую задницу под пули лишний раз.
Перестрелка продолжалась еще какое-то время, обе стороны беспощадно расстреливали друг друга и жертвы уже давно перевалили за сотню. Маркса ясное дело пули не берут, а вот его подопечных очень даже. Наконец, когда последний скелет упал на землю бородатый коммунист вновь остался один. А вот врагов все еще были десятки.
Женщина вышла из толпы. Только сейчас я смог разглядеть ее более-менее подробно. Яркие зеленые глаза с кошачьими вертикальными зрачками привлекли внимание первыми, потом я заметил оранжевый кулон, висящий у нее на шее, от него исходит странная аура, очень мощная и чем-то знакомая.
Зеленые глаза посмотрели прямо на меня. Секунда безразличия и на ее лице появилась легкая улыбка. Чего она улыбается, я же ее не знаю? Она обратилась явно ко мне и каким-то образом ветер донес ее слова до меня.
— Смотри внимательно как я расправлюсь с твоим защитником дружочек. А затем мы с тобой потолкуем снова.
Она и Маркс бросились друг другу на встречу одновременно. Первая серия ударов показала, что они как минимум равны в силе. Затем Марксу удалось оторвать ей голову, но она тут же вернулась на место. Еще серия ударов и по морде получил уже бородатый. Он сделал шаг назад и сплюнул кровь.
— Максим, беги. Я ее задержу!
— Что? — Не выдержал я. Я начал судорожно копаться в воспоминаниях, пытаясь понять, где нахожусь и что происходит.
— Максим, чего встал? Беги я сказал! Это приказ!
Тут меня как молнией ударило. Я начал неохотно повиноваться, ноги сами понесли меня прочь, но пробежал я недолго. Снег взорвался и меня бросило на землю, больно было всему телу. Тут я и понял, что ранена каждая моя конечность и причем уже давно, доспех частично разрушен, нет шлема. Я попытался встать и не смог, ноги отказались повиноваться, вместо повиновения они изволили болеть. А ведь снег такой мягкий… так хочется спать…
Я резко развернулся и встал. Кажется, я отключился, но медблок в костюме вколол мне последнее целебное зелье, и я снова могу двигаться. Так, стоп, когда это я успел поставить медблок в костюм? Я посмотрел на поле битвы и увидел крайне неприглядное зрелище. Избитый Маркс валяется в ногах у этой женщины и кажется уже прощается с жизнью. Ее прислужники в черных костюмах одевают на него кандалы и с трудом куда-то тащат. Он упирается, но сил у него мало, старость — не радость.
— Ну вот мы и остались одни.
Табун мурашек пробежал у меня по спине. Она посмотрела на меня, теперь я владею всем ее вниманием. За пару прыжков она преодолела разделяющее нас немалое расстояние и оказалась прямо передо мной.
— Каков твой ответ?
— А каков вопрос? — Знаю, что не время умничать, но держать язык за зубами так и не научился.
— У тебя проблемы с памятью? — Спрашивает серьезно. Значит буду играть в дурака.
Я кивнул.
— Не дрыгай головой, отвечай.
— Кто ты? — Я сказал это абсолютно серьезно, ведь я ее не знаю, в первый раз вижу.
Тут был уже ее черед удивляться.
— Ты действительно все забыл? Головой ударился?
— Наверное.
— Хорошо. Я тебе напомню. Все напомню.
Она положила теплые пальцы на мой изрядно замерзший лоб и пустила в мою голову свою ману.
— Будет больно.
Меня как будто молотком по лбу ударили, и я отключился.
* * *
Я свалился с кровати с грацией мешка с картошкой и распластался на полу.
Сон? Всего лишь сон?
Только вот я не у себя дома. А где тогда? Ну, кажется, это место я знаю.
— Ну и жутко же с тобой работать Максим… иногда.
Дом предсказательницы Анжелы, шавки Кати. Я уже бывал у нее. И пришел снова. Теперь воспоминания начали возвращаться. Я пришел к ней, потому что меня снова начали мучать видения. Увы от этого никак не уйдешь. Чтобы не видеть жуткие рожи в темноте и не сходить с ума я должен иногда смотреть в будущее хочу я того или нет.
В будущее.
— Анжела. Эй, а почему ты лежала со мной в одной кровати? Что значит хи-хи. — Ну она хотя бы одета, как и я.
— Так было нужно. Залезай-ка лучше обратно. А то на полу холодно.
И я залез. Мы сели рядом. На ней обыкновенные домашние шорты и майка, правда шорты страшно короткие, а майка оголяет живот. А еще села она как-то ближе, чем принято у друзей, придвинулась практически вплотную. Однако я решил не отстраняться.
— Максим. Я видела то же что и ты.
— И?
— Насыщенная у тебя жизнь, хи-хи.
— Убийства, взрывы, сражения и странные знакомые? Это, по-твоему, «насыщенная».
— Прости, в моей профессии положено быть цинником. Это вообще очень удобно.
Тут в голове прояснилось окончательно, а вот видение начало медленно ускользать, словно дурной сон.
— На вот чайку опрокинь. А то забудешь все.
После кружки чая мне полегчало, и я успокоился.
— Будущее не определено, мы видим вероятности. Не переживай об увиденном. Даже если что-то такое произойдет, предупрежден — значит вооружен.
— Ты сама-то в это веришь?
— Конечно нет. Но я всем это говорю.
И тут она улыбнулась мне во все 32 зуба. Хитрая, умная, знает жизнь. Так… отставить пошлые мысли! Не смотреть на ее грудь что так плотно облегается тонкой маечкой!
— То, что я видел, когда примерно это должно произойти?
— Кто знает? Может через две недели, а может через два
