что ж… Говори. Когда-то мы умели разговаривать.
– Если не залет, то с чего развод вдруг?
– Нахрен идите со своими предположениями!
– Я пойду, а ты ответь…
Настроение меняется сначала у меня. Следом, после недолгого колебания, у нее. Из схватки мы пытаемся в конструктив. Айка не уверена, но сдается. Смаргивает, смотрит по-новому. Брови хмурит.
– Я старалась, Айдар… Я правда старалась… Это для тебя ничто и ничего не значит. Это тебе просто весело. Ты девочку спас, спасибо тебе, а я за тебя замуж вышла… – Вижу, что ей плохо. Снова слезы на глазах. Тянусь к щеке, она морщится и сбрасывает пальцы, они ложатся на шею. Там глажу, не спрашивая.
И продолжаю жрать взглядом.
– Ты против слова не сказала…
– А как я должна была сказать? Ты же по-настоящему меня не спрашивал. Ты не понимаешь… Меня за тебя замуж отдали… Я же говорила… Перед Аллахом…
Айка звучит совсем тихо. Мне кажется, ломается, но потом опять находит в себе силы. Этим в ней можно только восторгаться. Настоящий феникс. Из пепла в пламя. И меня тоже в пламя.
– Это всё унизительно… То, что ты меня у отца как вещь взял. То, что после свадьбы сказал. То, как потом раз за разом обесценивал… Я же живая… Неужели не видно? Неужели я правда похожа на ту, которая…
Айка моргает, слезка выкатывается из глаза. Я смахнуть не успеваю. Делает сама.
– Я не вижу в этом ничего плохого, – говорю чистую правду, но и на нее Айка кривится.
– Я вижу! – Вскрикивает, а потом повторяет уже тише: – Я вижу, Айдар. Я не такая… Может глупая, но просто не такая…
Ее можно додавить. Это не сложно. Задать все вопросы и вывести на чистую воду. Но я почему-то не хочу. Айлин берет паузу. Вдвоем слушаем ее дыхание. Спускаюсь от глаз к губам. Хочу их. Ползу пальцами вверх. Касаюсь, очерчиваю. Она уже не дерется. Чуть вперед подаюсь – сжимает.
Я понял. Возвращаюсь к глазам.
– Ты мне больно делаешь. Отказываешься. Других выбираешь.
– Руки не мою…
Кривится.
– Мне правда противно…
Шепчет, а я шумно выдыхаю. Колеблюсь – может быть секунду. Но правда за правду. Так меня учили.
– Я на работе был, Айлин. Ебашу, как дурной. Энергию надо сбрасывать. Жену свою хочу, а ей обещал, что не трону. Крышу рвет. – Молчу. Айка тоже. Не ждала, да? Приятно тебя удивлять, малыш. – Ты же умная у нас. Может скажешь, что делать с этим? А?
– На работе? – Переспрашивает с надеждой. Это глупо, Айка. На моем месте любой соврал бы, лишь бы трахнуть. Но сегодня мне врать не приходится.
– На работе. Про "жену хочу" переспросишь?
Вера в глазах Айлин меня ни черта не радует. Но я принимаю мир с его неидеальностью. А людей – с правом принимать неправильные решения.
Мы потом заплатим, а сейчас я снова тянусь к губам, которые Айка наконец открывает.
Глава 26
Глава 26
Айлин
Я спустилась Айдару навстречу со взвешенным решением предложить развод. Это не была истерика или вспышка упрямства. Для смирения с истиной, что нормализовать наши отношения не получится, мне понадобилась неделя.
Казавшийся идеальным план стал каторгой. Судя по всему, для двоих.
Я чувствовала себя ужасным человеком, из-за которого прокурор даже дома у себя ночевать толком не может. Постоянно где-то. Без сообщений.
А на погасшем пепелище эмоций тлело последнее – сожаление. Мне нужно было вести себя иначе. Брак с Айдаром я восприняла неправильно, пусть муж и сразу объяснил всё вполне доходчиво. Я должна была уже начинать учиться быть сильной. Уже полагаться на себя. Уже делать решительные шаги. Но, видимо, на это я не способна, чувствуя минимальную подстраховку. Сначала я боялась потерять поддержку отца. В браке мне точно так же страшно стало остаться без Айдара.
Но это неизбежно. Рвать нужно было быстрее. Иначе через два года я стала бы ещё более беспечной.
Я хотела уйти благодарной. Закончить всё с уважением. Приехал посреди ночи – поговорим посреди ночи.
Спустилась, залюбовалась.
Его силуэт красиво обрисовывал льющийся в большое окно лунный свет. Подумала, что это прощальный подарок. Открытка на память.
Смотрела, как при каждом новом глотке дергался кадык, и ловила себя на том, что вид Айдара будит во мне совсем не те желания, в которых я варилась эти дни, с которыми шла. Но достаточно было потянуть носом воздух, уловить или придумать несвойственную этому дому сладость… И снова разбиться вдребезги.
Я просто не вынесла бы.
Я немного читала про помощь про боно. Одна из особенностей в том, что за бесплатной помощью часто обращаются люди, прошедшие уже все инстанции, потерявшие последние надежды и последние же шансы. И каким бы невероятным ни был юрист, он не всегда способен на чудеса. Он – простой земной человек.
Я ступила в комнату, тихонько кашляя, с мыслью, что за попытку совершить чудо для меня я Айдару Салманову буду благодарна всегда.
Но прошло десять минут. Две разбитые чашки. Лютая злость. Чистая правда. И вместо того, чтобы потихоньку опять собирать свои вещи, я ловлю движения его языка своим.
Захлебываюсь от желания, но не могу разобрать – это его или мое. Ладони, которыми я отчаянно давила в твердую грудь, едут по скулам мужчины до висков. Касаюсь волос, пытаюсь поймать ритм движений, но быстро сдаюсь. Просто наслаждаюсь.
Даже чтобы ущипнуть себя не отрываюсь. Ощущения слишком сочные, чтобы заподозрить сон.
По неясной причине я не допускаю мысли, что Айдар мог соврать, воспользоваться шансом «трахнуть, чтобы напряжение сбросить». Не верю, что такой голод можно сымитировать. Не верю, что так сильно можно хотеть любое тело.
Страх из-за неопытности смешивается с возбуждением и эйфорией. Ладони Айдара ныряют под резинку шелковых просторных штанов и до боли сжимают мои ягодицы.
Айдар тянет меня ближе, впечатывает в свое тело. Я чувствую твердость груди. Его жар. А еще очевидную эрекцию.
В кровь выплескивается новая доза адреналина. Это я осознаю неизбежность. Хочу дойти с ним до предела и переступить.
Я бы тоже прикоснулась к голой коже, но смелости пока что хватает только зарыться пальцами одной руки в волосы на затылке, а второй съехать на шею. И гладить. Гладить, пока он не поймает мой же темп и не станет так же гладить
