— Ого! — хмыкнул я.
— Угу, — подтвердил Древень, — я так понимаю, что капец моему Гору пришел.
— В бою досталось?
— Досталось, — согласился Древень, — да вот только не так уж и сильно.
— Тогда что за «шанс выживания»? — задал я резонный вопрос.
— Меня и еще несколько человек попросту сбросили со скалы, — все тем же мрачным голосом пояснил Древень.
— Ни хрена себе… — удивился я. — И перс выжил?
— Ну, руку сломал, ребра треснули. Я прямо это почувствовал. Башкой еще приложило. Но по-своему повезло — упал не на скалы, а в воду. Наверное, это и спасло…
— Спасло ли…
Древень не ответил. А чего отвечать — и так все понятно…
Его Гору досталось «по самое не хочу». То, что Древня выбросило из игры, говорит о том, что персонаж попросту без сознания. Время до восстановления контроля — 17 часов. Да вот только шанс того, что персонаж до этого времени вообще доживет, всего 23 %. Зная свое везение и везение Древня, можно смело говорить: Гор ‒ покойник.
Впрочем, есть одно «но», за которое я зацепился: «возможность подключения». Что это значит? Перс в бессознанке, но игрок может к нему подключиться? Зачем, что он сделает?
Для чего вообще есть такая функция? Предупредить своих «соклановцев»? Попытаться привести в чувство персонажа? Но как?
Быть может, игроку предоставляется возможность задействовать какие-нибудь скиллы?
«Берсерк!» ‒ мысль пронзила меня словно молния.
Можно попытаться включить «берсерка»! В таком состоянии персонаж Древня имеет шансы выжить. Нуки вроде как говорил, что в состоянии боевого транса раны не ощущаются. Быть может, и какая-никакая регенерация происходит? А почему, собственно, нет? Если берсерк может двигаться с большой скоростью, почему лечиться не может так же? Конечно, рана не будет затягиваться на глазах, но все же, все же…
— Вот что, — сказал я все еще молчавшему в трубку Древню, — кажется, я придумал, как попытаться вытянуть твоего Гора с того света…
— Ну? — тут же оживился Древень.
— Я подключусь к нему, включу «берсерка» и, очень надеюсь, это поможет.
— Чем?
— Может, подлечит перса, может, приведет его в чувство.
— Я не буду спрашивать, как подлечит и как приведет в чувство, — скептически заметил Древень, — я спрошу одно: какой на хрен берсерк на моем персе? У меня такого не было.
— Будет, — успокоил я его, — я подключусь к твоему персу.
— А нам за это по заднице не надают?
— С Владимиром Григорьевичем согласуем. Тем более тут такая ситуация…
— Я «за»! — уже гораздо радостнее заявил Древень. — Давай, звони Владимиру Григорьевичу! Договаривайся, бери разрешение и дуй ко мне.
— Есть пара нюансов… — начал я.
— Ну, началось! — вздохнул Древень, и я даже представил, как он демонстративно закатил глаза — была у него такая привычка.
— Проблема в том, что подобную процедуру мы можем провести только в лаборатории конторы…
— Ладно, я не против.
— И вторая сложность: и Семен, и Владимир Григорьевич в игре. Я пытался до них дозвониться, но без толку.
Едва я только это произнес, как мой телефон завибрировал. Вот и Владимир Григорьевич! Легок на помине…
* * *
Ну вот, все как раз вовремя успели. Владимир Григорьевич дал добро на подключение и я, вызвонив Древня, покатил за ним, а затем в нашу контору, в лабораторию.
Там к нашему приезду уже подготовили капсулу. Оставалось только лечь в нее и начать «опыт». Причем мне, что я и сделал.
Темнота. Полная темнота вокруг и боль. Я не выкрутил чувствительность на максимум, наверняка она стоит на стандартном значении, и все же я ее чувствую.
И нет, чувствую не как обычно, не так, как когда ударишься мизинцем о ножку стола, не так, как поскользнувшись на льду, приложишься коленкой, и даже не так, как если бы тебе дали в глаз кулаком или даже пырнули ножом в брюхо.
Нет, эта боль воспринималась скорее как информация. То есть я чувствовал, что боль есть. Назвать это неприятными ощущениями? Да, можно было. Назвать идентичными реальности? Нет, нельзя.
Я выкрутил чувствительно на максимум.
Особо разницы не почувствовал, разве что теперь источников боли было больше. Я постарался абстрагироваться от этого и сосредоточиться на том, ради чего здесь оказался — включить «берсерка».
Когда мне казалось, что все уже случилось, что уже достиг успеха, я открыл глаза. Вот только вокруг, как и раньше, стояла полная тьма.
Черт…похоже, не получилось у меня ничего. Похоже, персонаж Древня так и остался без сознания.
Стоп! Я слышу шум! Слышу волны!
Я попытался пошевелиться, и тут до меня дошло, что все это время я лежал на брюхе, уткнувшись носом в песок. И как только не задохнулся?
С горем пополам я смог перевернуться (теперь уже боль была почти настоящей — во всяком случае, ощущались переломы и трещины костей очень даже реалистично). Благо, «берсерк» тоже включился, и эти ощущения шли будто фоном.
Вокруг стояла беспроглядная тьма — очнулся я ночью.
Я попытался встать, но ноги не держали, поэтому пришлось ползти вдоль берега. Куда, зачем? А черт его знает!
Но однозначно отсюда стоило уйти. А ну, как сбросившие Гора и других придут посмотреть на дело рук своих. А тут недобиток…
Я полз по песку до тех пор, пока он не сменился землей, продолжал ползти по пожухлой траве, пока вдруг…
«Внимание! Вы получаете достижение „Не живой, не мертвый!“»
«Внимание! Ваш персонаж смог выжить в ситуации, когда любой другой бы умер».
«Внимание! Навык „Берсерк“ вашего персонажа достиг 2 уровня».
Ну, ни хрена себе! Оказывается, чтобы качать берсерка, надо получить знатных трындюлей и не окочуриться! Буду знать, хотя вряд ли буду качаться подобным образом.
Отчего-то я не сомневался, что своему новому персу, кем бы он ни был, я тоже смогу прокачать «берсерка». В конце концов, уже опыт есть, Гор ‒ это третий персонаж, которого я удачно «трансформировал».
Меж тем я дополз до какого-то оврага и попросту скатился вниз. То ли неудачно скатился, ударившись, то ли попросту у Гора кончились силы, но все вокруг снова стало черным, и появилась надпись:
«Персонаж недоступен. Оставшееся время до восстановления контроля: 8 часов. Шанс выживания персонажа: 87 %»
Ну вот! Сделал все, что мог, и вполне доволен результатом. Текст сообщения коренным образом отличался от того, что диктовал мне Древень.
