недоуменно спросил я.
— Ну Владимир Антонович, — насмешливо произнес журналист. — Все ведь знают размер главного приза недавних гонок. А тридцать тысяч сумма весьма солидная. Если положить в банк, то на одни только проценты можно жить. Без особых излишеств, конечно, но вполне прилично. Но давайте считать дальше. Вхожи в высшее общество, поскольку абы кого на бал к Сердобиной не зовут, а через вас можно и других членов семьи продвинуть — четыре. Ну и, в конце концов, вы интересный, здоровый, физически крепкий мужчина, что подтверждается помещицей Томилиной — пять.
— Да что у вас все об этой Томилиной! — вспылил я. — Сколько можно!
— Успокойтесь, успокойтесь, — смеясь, замахал руками Игнатьев. — Больше не стану, честное слово. Если только вы сами новый повод не дадите.
Я хотел было сказать «не дождетесь», но вовремя одумался: кто знает, что и как может пойти. Вон, безобидный, казалось бы, танцевальный вечер у баронессы, а что в итоге вышло — даже вслух произнести неудобно. Не сказать, чтобы мне от этого было неловко, но в итоге репутация у меня складывается та еще.
— Так вы считаете, что стоит сходить к этим Крашенинниковым?
— Считаю, да. Этот визит вас ни к чему не обязывает, но от них может поступить какое-нибудь интересное предложение. Остальные — это как вам будет угодно. Не тот у них масштаб, чтобы иметь право на обиды. Травины разве что…
— А что Травины? Сами говорите: захудалый обнищавший род.
— По правде сказать, единственный резон идти к ним — потенциальная возможность получить их дворянский титул. Но если вам это неинтересно, то, действительно, и смысла в этом визите нет. И давайте уже я перейду к своему конверту.
— Давайте.
Игнатьев поднялся, взял свой конверт в руки. Поднялся и я, ощущая важность момента. Принял протянутый мне конверт и, не распечатывая, посмотрел на гостя. Тот вдруг стал донельзя серьезным, и торжественным голосом объявил:
— Я уполномочен уведомить вас, Владимир Антонович, о том, что Тамбовский клуб гонщиков не далее, как вчера единогласно постановил принять вас в его члены. В конверте находятся удостоверение члена клуба и приглашение на ближайшее собрание.
И уже нормальным голосом добавил:
— Есть такой момент: для членства необходим вступительный взнос. Его необходимо будет уплатить при первом посещении клуба, так что имейте это в виду и будьте готовы.
Мы с Клейстом сидели в сарае. На устроенных вдоль одной из стен стеллажах были разложены детали мобиля. Рама была прислонена к противоположной стене.
— Ну что, Николай Генрихович, как мы будем строить новую машину? — спросил я механика, доставая тетрадь с нашими записями.
— Вы хотите именно создать новую? — переспросил Клейст.
— Знаете, поначалу я думал просто добавить к вашему бывшему мобилю несколько новшеств, которые могли бы дать преимущество. Но последняя гонка показала, что это не даст нужного эффекта. На старой платформе можно отрабатывать отдельные узлы, но все вместе надо будет собирать на совершенно новой машине. И знаете, с чего бы я хотел начать? С тормозов.
— С тормозов?
— Именно. Причем тормоза должны быть обязательно ножные, то есть, управляемые педалью, и непременно гидравлические. Вы ведь изучали гидравлику в университете?
— Изучал. Но зачем? Сейчас есть прекрасные ленточные тормоза. Уже не нужно с такой силой тянуть рычаг, даже дамы вполне могут с ним управиться.
— Но при этом приходится убирать одну из рук с руля. Ладно бы, в этот момент мобиль ехал по прямой. Но ведь он зачастую в этот самый момент входит в поворот, и двумя руками контролировать руль намного удобнее и безопаснее.
— Это так.
— Кроме того, сейчас тормоз работает только на одно колесо из четырех, максимум — на два. И происходит это потому, что очень трудно синхронизировать тормозное усилие на разных колесах. А в гидравлической системы давление жидкости будет всегда одно и то же, и можно будет устанавливать тормоза хоть на все колеса сразу. Соответственно, для человека, управляющего мобилем, усилие нажатия на педаль уменьшится, а эффективность торможения увеличится. И тогда на прямом участке можно будет сильнее разгоняться, и при этом успеть затормозить перед поворотом. Я могу понять, почему не делали этого раньше: не было надежных материалов для уплотнений, а кожа здесь не годится. Но сейчас есть искусственный каучук, и он вполне подходит.
Клейст замолчал минут на пять. Я терпеливо ждал. Наконец, он встрепенулся:
— Знаете, Владимир Антонович, а ведь это вполне может получиться.
— Вот и займитесь черновыми набросками, а я съезжу в полицию. Вызывают. Наверняка опять из-за моей стрельбы на гонках.
Глава 25
— Здравствуйте, здравствуйте, Владимир Антонович, — поднялся мне навстречу Боголюбов.
Я пожал протянутую мне руку. Судя по началу, немедленный арест и пожизненная каторга мне не грозят.
— И вам доброго здоровья, Платон Сергеевич. Вот, — я протянул ему повестку.
Старший инспектор взял у меня из рук казенный бланк, мельком глянул и небрежно бросил его на край стола.
— Садитесь, Владимир Антонович. А что касаемо бумаги, то не переживайте. Это лишь простая формальность. К тому же, — изволил пошутить хозяин кабинета, — иначе ведь вас из вашего медвежьего угла не вытащишь. Вот в Петербурге, говорят, новинка появилась — телефонная связь. Была бы у нас такая, без бумажки бы обошлись. Опять же, сплошная экономия: и сотрудники преступников ловят, и мобили гонять не надо.
— Интересно, я бы себе с удовольствием такой аппарат установил.
— Ну, даст бог, и к нам эти новации доберутся. Но я не о том хотел с вами поговорить. Скажите, почему вы велели своему подопечному мальчишке охранять мобиль?
— Считайте это предчувствием. Как специалист и непосредственный участник я совершенно точно могу сказать, что виноват в той аварии гонщик «Скорости». Слишком грубо, слишком небрежно он управлял своим мобилем. Подтверждением тому является отсутствие каких-либо следов столкновения или даже касания на моем аппарате. С Маннером я в контрах, с господином баронетом тоже имел счастье столкнуться, и впечатление от этой встречи у меня осталось удручающее. Зная нрав Маннера, я предположил, что при попустительстве, а то и при содействии Вернезьева он может попытаться обвинить меня в преднамеренной организации аварии с целью устранения соперников. И на этом основании потребовать отмены результатов и лишении меня приза. Но для этого нужно было имитировать на моем мобиле следы столкновения. Вот я и поставил мальчишку на пост. Честно говоря, я не думал, что кто-либо отважится вот так, при всем честном народе фабриковать улики. К сожалению, оказалось, что я слишком хорошо думаю о людях.
— Что ж, выглядит вполне логично. — высказался Боголюбов. —
