выпил смесь. Таким образом, я не мог рассказать о рецепте антисыворотки, не так ли? И если бы я сказал тебе, что это может сработать, ты могла бы создать что-то слишком мощное и убить меня. Это оставило бы на тебе след, я знал, что так и будет. И теперь у меня есть доказательство, видя, как слабое здоровье твоего отца мучает тебя, хотя это даже не твоя вина. Я не хотел, чтобы моя смерть была на твоей совести. В этом просто не было нужды. Поэтому я не упомянул об этом.
— Значит, то, что касается твоей матери…
— Я врал. Ты очень доверчива.
— Но ты недооценил меня.
— Очевидно. Я мог бы упомянуть об этом, предостеречь тебя и сэкономить тебе десять минут на размышления, — он рассмеялся, похоже, в основном про себя, — Ты обращаешься с растениями лучше, чем кто-либо из тех, кого я когда-либо знал. А я знал лучших. Твоя способность не только обдумывать ответы, но и чувствовать ответы замечательна. В прежние времена не имело бы значения, откуда ты родом — с таким умением ты бы выделялась. Ты бы подняла положение всей своей семьи.
— В прежние времена у меня не было бы причин придумывать лучшие эликсиры. Так что нет, я бы не выделялась.
Он поднял взгляд, когда я поливала водой его грудь. Он запустил руки под мою рубашку и скользнул по коже на моих боках.
— Ты будешь выделяться где угодно.
Я позволила своему взгляду скользнуть по плоскостям и углам его лица. Строгость его красоты смягчалась блестящими глазами и мягкой улыбкой. Теперь я едва видела шрамы, вместо этого глядя на человека внутри. Я не могла больше скрывать от себя правду — чем больше я знала о нем, тем больше он мне нравился, все его острые углы и все такое. Мне нравился его ворчливый характер, его плохое настроение и вспышки страсти. Мне нравилась его заботливость и защита. Даже его собственничество раздувало во мне пламя.
Мое животное внутри замурлыкало при этой последней мысли, потому что ей нравилось, когда он доминировал над нами. Когда он держал нас в плену и доставлял нам удовольствие, пока мы не начинали просить о большем.
Однако этому не суждено было случиться. Я знала это. Я знала, что это никогда не сработает.
Но это не значило, что я не могу дать ему счастливый конец в этой ванне. Я сказала, что не буду, конечно, но, к счастью, он не был из тех, кто злорадствует.
Я снова намочила губку и медленно позаботилась о его правой ноге, моя ее сначала снаружи, а затем внутри. Я делал медленные круги, все выше и выше, пока почти не коснулась его яиц. Его дыхание стало глубже, тяжелее. Я налила воду, обрызгавшись при этом, и моя белая рубашка стала прозрачной. Я сделала то же самое со следующей ногой, дразня его своими медленными движениями. Я вылила воду, смыв мыло, прежде чем нежно поцеловать его внутреннюю часть бедра. Затем я перешла к другому, проведя языком, прежде чем всосать его кожу.
Он втянул воздух. Я протянула руку и намочила ее, прежде чем потереть мыльный камень, и мои ладони стали влажными. Я перехватила его взгляд, его глаза были прикрыты и горели, затем провела руками по бокам его члена вниз, цепляя его яйца.
Он застонал, пока я массировала его, опускаясь и зарываясь пальцами в мои волосы. Я почувствовала мягкий рывок, и мое животное вынырнуло на поверхность. Я заставила ее вернутся вниз. Она заставит нас зайти слишком далеко. Я не собиралась трахать его своей пиздой. Нет, я бы сделала это ртом. Я сделала бы это жестко и глубоко, получая удовольствие от того, что держала власть в зубах. Это было то, насколько далеко мы могли бы пойти.
Я обхватила пальцами одной руки его ствол, а другой продолжила массировать его яйца. Я двигала рукой и массировала, наслаждаясь нежной, как перышко, кожей. Я провела пальцем по его кончику, где собирался предэякулят. Я вернула пену обратно, теперь качаясь быстрее, видя, как его бедра наклоняются и отступают. Его пальцы в моих волосах сжались в кулак. Он крепко держал меня, и я стонала в этой хватке.
Его дыхание участилось. Но мое было быстрее. Мой клитор набух и был такой влажный, такой отчаянно нуждающийся в нем.
Я не могла ждать. Я не могла делать это медленно. Это убивало меня.
Я перевернула над ним кувшин, смывая мыло, и атаковала его член ртом. Я лизнула кончик, прежде чем пососать его, принимая его так глубоко, как только могла. Я приподнялась выше на коленях, придвинулся ближе. Я качнула рукой и последовала ртом, вбирая в себя больше его большого члена с каждым движением головы. Он позволял это мне, его кулак в моих волосах был лишь для показухи.
Я не хотела шоу. Я хотела жесткого траха в рот.
Распахнув щель, я позволила огню моего животного наполнить меня. Она проскальзывала, насколько могла, ее сила пульсировала, но я все еще контролировала ситуацию.
Тем не менее, мне ответила головокружительная волна дракона Найфейна, наполняющая меня силой. Я оторвала рот от члена Найфейна и закрыла глаза, впитывая этот густой прилив обжигающего блаженства. Он связал нас — пряный, сладкий и чертовски сексуальный.
— Да, Найфейн, — простонала я, продолжая тереть его рукой. Желая взобраться на него сверху и опуститься на этот член.
Он сильнее сжал мою голову и заставил ее опуститься. Мое животное зарычало в экстазе, когда он толкнул меня бедрами и раздвинул мои губы головкой своего члена. Я мягко царапнула его ствол зубами. Он зарычал от желания и затопил меня новым приливом силы. Затем он дернул меня за волосы, глубоко погрузившись в них. Мои глаза заслезились, и я сжала его яйца одной рукой крепче, чем ласка любовника. Мои ногти другой руки впились ему в бедро.
Это не совсем правильно, мой зверек растерянно кричал, тем не менее подстегивая меня. Я безрассудно прыгала на его члене, беря все, что он мог дать, и умоляя о большем. Я протянула руку и провела пальцами по своей влажной киске, прежде чем начать массировать клитор.
Он должен быть в нашей пизде, а не во рту. Мы должны сражаться, заставлять его доминировать над нами, чтобы доказать свою ценность, и спаривать нас со страстью, которую он не проявлял бы ни к кому другому. Разве мужчина не знает, где долчен быть член? Его дракон может помочь.
Тсс.
Его движения
