Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
Бить англичан следует в Англии. Здесь бы надлежало провести отвлекающий маневр, заставить британцев сцепиться, перебрасывать войска к черту на кулички и, когда они достаточно ослабнут, — атаковать! Как он всегда это делал: быстрый решительный натиск, рев сотен орудий, настоящее адское пекло, в котором не устоять никому. А в Египет — туда можно было бы послать и Бернадота. Он не дурак, храбр и энергичен, а главное, англичане с ним увязнут надолго. Этот рубака любит бой ради боя.
У него же есть дела и поважнее. Зачем оттаптывать мозоли британскому льву, если можно ударить в сердце? Совсем недавно он предлагал Директории высадиться в Ирландии, поднять тысячи и тысячи местных жителей, сильных и свирепых бойцов, только и ждущих момента пустить кровь захватчикам-англичанам. Эх, если бы не все эти дипломатические игры! Если бы не увещевания Жозефины…
— Мой генерал! — раздался за его спиной возбужденный, пожалуй, даже нервный крик Жюно. — Там скелет!
— Что? — Наполеон оглянулся.
— Там обезглавленный скелет и, — адъютант замялся, — он искореженный, точно дергался в земле уже без головы.
— Бог мой, — прошептал Бонапарт и, взяв себя в руки, произнес четко и холодно: — Кости зашить в мешок. Как только выйдем из Тулона — предадим останки воде с надлежащими почестями по морскому обычаю. Как бы то ни было, при жизни этот человек был адмиралом.
В этот миг проснувшийся ветер рванул зеленую крону одинокого дерева, и оно, с грохотом сотрясая окрестности, рухнуло наземь. В то же мгновение, словно вторя потрясшему берег удару, накренилась и, обращаясь в каменную лавину, сползла в воду башня старого замка.
— Бог мой, — повторил генерал, едва удерживая себя, чтобы не перекреститься. И вдруг увидел, как посреди спокойного течения, взмахнув на прощанье листвой, тонет брошенная им в поток зеленая ветка. А волны, мелкие, серебристые, переливающиеся яркими бликами под радостными солнечными лучами, точно шепчут, напевают тихую, ласковую, зовущую неведомо куда песню. — Бог мой!
* * *
Ждать приказа довелось недолго, чуть больше двух часов. Арман, обиженный моей неучтивостью, но готовый ради пользы дела забыть прошлые распри, явился ко мне со словами:
— Вам доводилось прежде слышать о господине д’Антрагэ?
Я, конечно, знал о нем. В Институте деятельности этого человека, несколько лет возглавлявшего разведку и подполье роялистов во Франции, была посвящена отдельная лекция в курсе «Специальные операции и подрывная деятельность». Однако рядовому армии Талейрана подобное знание было не по чину. И потому, отрицательно покачав головой, я приготовился слушать.
— О, это очень занятный человек, — с превосходством в голосе продолжил мой «наставник». — Через него шли деньги на подкуп генералов, министров, депутатов. Он знал за всей этой камарильей столько маленьких и больших грехов, что и сотня исповедников утомилась бы их отпускать. По сути, он принес революции вреда куда больше, чем корпус принца Конде, и тем более никчемные братья короля, эти попрошайки, стоящие с протянутой рукой возле тронов европейских владык. Однако же, Виктор, ни вам, ни мне нет дела до пользы революции, не так ли?
— Нет, — согласился я. — Это плохо?
— Наоборот, хорошо. Очень долго этому господину удавалось водить за нос здешних ищеек, и столь искусно, что они и вовсе считали маркиза вымышленным лицом, этакой легендой, Фанфаном-Тюльпаном. Что бы ни случалось во Франции скандального — приписывали ему. Так продолжалось долгих восемь лет. В частности, утверждали, что именно благодаря усилиям маркиза д’Антрагэ дофин Людовик был похищен из Тампля и подменен неким мальчишкой, умиравшим от чахотки.
Это продолжалось до тех пор, пока французские войска не вторглись в Италию. Они двигались столь быстро, что вышеупомянутый герой легенд просто-напросто не успел сбежать. Говорят, он лежал в лихорадке. Маркиз пытался уничтожить свой обширный архив, но это ему плохо удалось. Захваченные у него документы были написаны бисерным почерком на папиросной бумаге и набиты в толстенный портфель. Сие неописуемое сокровище получил в свои руки знакомый вам начальник военной разведки, полковник Ландри, который не замедлил посвятить в содержание некоторых трофеев своего командующего, генерала Бонапарта. Тот по достоинству оценил попавшее в его руки оружие. Оно было разящим, но, как бы это сказать, разящим без разбора. Высокопоставленные агенты д’Антрагэ порой числились в записных друзьях и союзниках маленького корсиканца, и обнародовать имена значило погубить их.
Тогда сей юный генерал пошел на шаг, не лишенный изящества: он заставил маркиза переписать некоторые документы от собственного имени. Почти дословно, но с небольшими купюрами. Таким маневром он смел с пути ряд чрезвычайно видных революционеров, все еще стоявших у власти, и армейских чинов, мешавших его карьере. Однако новость о столь ценном трофее не укрылась от давнего соперника Бонапарта и нынешнего военного министра, Жана-Батиста Бернадота. Заняв этот пост, он первым делом затребовал бумаги себе. Упоенный победой Бонапарт, занятый переустройством Италии, упустил эту мелочь из виду, а Ландри был вынужден повиноваться своему прямому начальнику. Так что сейчас в руках у этого гасконского орла в павлиньих перьях настоящая бомба, способная погубить как попрошаек из Директории и Законодательного собрания, так и любимого сына Марса…
— И мы должны ее обезвредить?
— Нет, Виктор, мы должны забрать ее себе.
* * *
Ровно через день после занимательной беседы с Талейраном я получил официальное приглашение в военное министерство. Капитану Арно предписывалось срочно прибыть к самому Жану-Батисту Бернадоту. В пансионе на улице Красного Колпака уже ждали новенький мундир и крошка Софи, сияющая радостной улыбкой. Я невольно задумался: не в гроб ли меня собираются уложить при этаком параде? Уж не знаю, успешно ли выступала мисс на сцене Нью-Орлеанского театра, но в повседневной жизни ей не было равных в искусстве притворства.
— Вы только поглядите, Виктор, — обольстительно ворковала она, кружась передо мной в полупрозрачном розовом платье, — как мой наряд гармонирует с вашим новым мундиром. На банкете мы будем замечательной парой.
«…Веслом не отмашешься», — снова вспомнились слова Лиса. Уж кто-кто, а мой друг умел смотреть в корень.
— Простите, мадемуазель, какого банкета?
— Ну же, барон, — в ласковом тоне красотки чудился едва слышный звон холодного металла, — не стройте из себя буку. Я же знаю, вы можете быть совсем другим. На том самом банкете, который министр дает в честь доблестного капитана Арно, угнавшего из английского плена французский корабль и доставившего в Брест ценную информацию, позволившую отразить нападение английского флота.
— Но я не доставлял в Брест информацию!
— В сущности, какая разница, друг мой? В рапорте, который получил военный министр, написано, что это сделали именно вы. В нем присутствуют все подписи и печати. Более того, комендант Бреста ходатайствует о присвоении вам очередного воинского звания майора.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
