— Побоялась, что не выспишься, а тебе нас сегодня развлекать.
— Я готов! Я все выучил! — кричит Дениска из глубины квартиры.
— Иди сюда, расскажешь, — прочищая горло, зовет Иван, ссаживая меня с колен, шлепая вдобавок по ягодице. Я поспешно отхожу к окну, прижимаю ладони к пышущим жаром щекам. Ноги, да и все внутренние органы, подрагивают от накатывающих волн возбуждения. Ух!
Денис уже переоделся для прогулки. Забежал в кухню, положил листок на стол перед Иваном, сам отвернулся к нему спиной и четко проговорил заученный телефонный номер, домашний адрес и код домофона. Без запинки, со всей ответственностью и серьезностью.
— Молодец! — похвалил Иван ребенка. — Иди гуляй, но помни — только во дворе и всегда на связи. Телефон заряжен?
— А то!
— Отлично. Примерно через час-полтора поедем развлекаться. Идет?
— Идет! Можно, мам?
Киваю одобрительно. В горле пересохло, ответить сложно.
Как только за Дениской захлопнулась дверь, Иван всем корпусом развернулся ко мне.
— Ну что, начнем сначала?
— Не-ет, продолжим!
Глава 61. Наташа
От кровожадного взгляда Ивана дрожь во всем теле усиливается. Ведь и правда съест, как грозился. Отступать некуда — упираюсь попой в широкий подоконник. Внутри меня все горит, в трусиках потоп, в низу живота бешено пульсирует и скручивается тугой узел возбуждения. Прикусываю до боли губу, глядя, как медленно приближается ко мне мой змей-искуситель. Спортивные штаны в районе паха натянуты до предела, вот-вот треснут по швам. Страшно от того, что меня сейчас ждет! Пошло и развратно от того, что рисует воспаленный желанием мозг. И невероятно жарко от полуобнаженного мужчины, приблизившегося вплотную.
— Попалась? — хрипло раздается над ухом. От этой хрипоты по телу галопом несутся мурашки.
Широкие горячие ладони сжимают талию. Вздрагиваю как от ожога и вытягиваюсь на цыпочках вверх. Иван резко дергает меня на себя, впечатывает в грудь, вырывая из меня сладкий стон. Мне в живот упирается твердый член. Меня ведет от напора этого мужчины, перед глазами все плывет. Цепляюсь за каменные плечи для равновесия, задираю голову вверх. Вместо серо-голубых глаз встречаюсь с почти черным похотливым взглядом. Я попалась. И пропала. Давно и безвозвратно.
В горле сухо. Сглатываю. И…
Тормоза у обоих отказывают. Мы впиваемся друг другу в губы. Стонем и задыхаемся в танце наших языков, безумии рук, мощных разрядов тока между нашими телами.
Иван подхватывает меня под попу. Цепляюсь за его шею. Обвиваю его бедра ногами, сжимаю крепко, чувствуя бешеную пульсацию в шортиках, грубым швом впившихся между складочек…
— А-ах!
Дыхание перехватывает. Ноющие набухшие соски упираются в Ванину грудь. Трусь ими бесстыдно об него.
— М-м-м… о-о… м-м-м…
Мы вместе падаем на кровать. Когда и как переместились из кухни в нашу комнату не знаю, не помню, не видела.
Майка летит в сторону, лифчик следом.
— От твоих шортиков я чуть не кончил, как только увидел. Ты зачем меня провоцируешь, а, шалунья? Думаешь удобно прятать стояк под столом?
— Надо надевать их почаще, да?
— Можно вообще ничего не надевать…
Я выгибаюсь, когда Иван втягивает губами твердый сосок, играет языком с горошиной, слегка прикусывает ее. Отвлекается только на отдельные слова, смысл которых я теряю, когда он переключается с одной груди на другую:
— Когда… мы… одни…
— Ва-ня-а, — стону от нетерпения, бушующего пламени во всем теле, — пожа-алуйста-а, м-м-м… хочу-у… тебя…
Избавляемся от последней одежды. Замираю в ожидании, пока мой мужчина тянется за защитой. Из-под полуопущенных ресниц, изнывая от желания и ноющей, скрученной до боли в тугой узел пружины в животе, наблюдаю за Иваном. Как он торопится, кидая на меня голодные взгляды, как надрывает квадратик презерватива и быстро раскатывает латекс по налившемуся, увитому венами, члену. Прикусываю губу от вида сильных мужских рук с темным покровом волос от локтя до запястья. И…
Иван наклоняется ко мне, жестко впивается в губы и одним толчком вторгается внутрь.
— О-о, боже! Да! М-м-м!
Это… непередаваемо! Сказочно! Восхитительно!
Каждое движение глубоко в меня вырывает сладостный стон удовольствия. В предоргазменных импульсах содрогаются все органы, все клеточки тела. Я все ближе и ближе к кульминации.
— О, да! — вскрикиваю, впиваюсь ногтями в Ванину спину, не контролируя себя, судорожно сжимаю его бедрами, и он присоединяется к моим стонам, бешено пульсируя внутри меня вместе со мной…
Мы долго лежим не шевелясь, пытаемся отдышаться. Я блаженно улыбаюсь, кайфуя под тяжестью мужского тела. Прислушиваюсь к себе, к своим ощущениям. Полное удовлетворение всего и везде. В голове очень-очень приятно, будто там вместо мозга сладкий кисель. Тело мягкое, легкое, воздушное как зефирка.
Иван приподнимается на локти, обхватывает мое лицо ладонями. Он тоже улыбается. Ласково так, с любовью, восхищением в серо-голубых глазах. Касается губ нежным поцелуем.
— Это… просто вау! Очень хочу продолжить, но нам пора, нас Денис заждался, наверное.
— Угу.
Нехотя, со сладкой истомой в теле мы отлипает друг от друга и собираемся. Как бы невзначай периодически сталкиваемся, целуемся, хохочем. И я на седьмом небе от происходящего. Кидая украдкой косые взгляды на Ивана, такого искреннего со мной, открытого, я вдруг допускаю мысль, что у нас может получиться наше с ним «долго и счастливо».
— Вань, — разворачиваюсь к нему с тушью в руке, недокрасив один глаз. — Я слышала, что ты говорил вчера… про ребенка…
Иван мигом оказался рядом. В глазах промелькнула тень, и сам напрягся в ожидании, будто ему сейчас приговор зачитают. Обнимаю его за талию, прижимаюсь животом, «чтобы не боялся». Смотрю прямо в его серо-голубые озера, глажу ладошками по груди. Немного волнуюсь, но Иван больше — он напряжен.
— Я приму любое твое решение, — говорю со всей серьезностью. — Понимаю, что в случае рождения малыша ты, Ваня, такой добрый, чуткий, внимательный и очень ответственный, будешь разрываться на две семьи. И возможно в какой-то момент устанешь от этого и тебе придется сделать выбор. Но то время, что ты будешь со мной, я буду дарить тебе свою любовь и
