другу. В меч был налит коньяк благородного темно-коричневого цвета.
– По какому случаю намечается дегустация этого эксклюзивного напитка? – полюбопытствовал Борис.
– В связи с прорывом молдавской алкогольной блокады, – отвечал Андрей.
– А ты уверен, что это молдавский коньяк, а не балашихинский фальсификат?
– Обижаешь, командир. Меч куплен в хорошо знакомом мне фирменном магазине. Туда паленое спиртное не попадет ни под каким видом. Ребята держат марку.
– Ну хорошо. А где мне взять ножны для этого меча? В нем, наверное, целое ведро коньяка, – рассматривая этикетку, начал было Рублев, но осекся.
– Всего литр, – уточнил Подберезский.
– Я и сам уже прочел. Подумать только, пуд стекла и только литр выпивки!
– Зато красиво, – возразил Андрей.
У Бориса имелось прямо противоположное мнение на этот счет, но он промолчал, решив не обижать приятеля. Друзья сели за стол. Под воспоминания о делах давно минувших дней и разговоры о нынешних событиях они как-то легко опустошили оригинальную тару. Утром меч попался Борису на глаза, и теперь Рублев думал, что же с ним делать. Он бы с удовольствием отнес хрупкое оружие на ближайшую мусорку, но не хотел обижать Андрея. Подберезский советовал заливать в меч водку. У Бориса по этому поводу возникли определенные сомнения. Меч достигал метр с лишним в длину и был крайне неудобен в употреблении. Налить из него спиртное в объемистые стопки, которыми пользовались бывшие сослуживцы Комбата, было довольно проблематично. А наполнить рюмки-наперстки вряд ли удалось бы без потерь даже лучшему в мире официанту.
Борис выбрал компромиссный вариант. Он решил временно запрятать меч на шкаф. Чтобы не повредить стеклянную тару, Рублев завернул ее в тряпку и шагнул к шкафу. В этот момент зазвонил телефон.
– Алло! – сказал Комбат, думая о том, куда бы положить меч, чтобы потом не сесть на него по забывчивости.
– Здравствуй, Борис! Как твои дела? – услышал он в трубке голос Бахрушина.
– Да какие дела у пенсионера? Разве что вы подбросите от щедрот своих.
– Увы, Борис, тут мне предложить нечего. Я звоню по другому вопросу. Тебя по-прежнему интересует информация о бывших «чеченцах»?
– Был бы очень вам благодарен.
– Тогда бери ручку или карандаш. Или просто запомни.
– На всякий случай запишу.
– Как хочешь. Но ты не думай, что я сейчас продиктую тебе целое досье. У меня есть только телефон и фамилия следователя, который вел дело Щеколдина. Он предупрежден, поэтому можешь сразу ему звонить.
Борис так и поступил, закончив разговор с Бахрушиным. Следователь, которого звали Николай Сергеевич Черышев, категорично заявил:
– У меня сейчас выше крыши работы. Даже если мы договоримся с вами завтра на конкретное время, я не могу дать гарантии, что буду на месте. Если у вас срочное дело, подъезжайте сегодня к восьми часам.
Комбат так и сделал. По дороге он купил бутылку коньяка. На вахте Борис предъявил пенсионное удостоверение, и дежурный сотрудник назвал ему номер кабинета.
– Подождите три минуты, – сказал Черышев, увидев посетителя.
Через десять минут Черышев достал из сейфа стаканы и развернул ссобойку, о которой забыл в запарке рабочего дня.
– За знакомство, – поднял Борис стакан.
– За приятное знакомство, – уточнил следователь. – Честно говоря, я боялся, что мне навязывают очередного чинушу, которому нужны материалы для отчетности. Как хорошо, что я ошибся. Кстати, если вы не против, можно перейти на «ты».
– Я тоже хотел предложить именно это.
– Отлично, Борис! Тогда еще по одной. Хотя стоп, погоди минутку.
– Осталось незаконченное дело?
– Нет. Просто чинуше хватило бы общих фактов, занесенных в компьютер, а тебя могут заинтересовать конкретные детали. Я сейчас вернусь.
Черышев принес тощую папку и развернул ее перед Борисом:
– Тут все материалы по банде Дениса Щеколдина, известного под кличкой Спрайт. Вернувшись из Чечни, он собрал вокруг себя ребят, по большей части тоже имевших военное прошлое. Но были и просто спортсмены, не нюхавшие пороха. Банда промышляла на Тишинском рынке. Люди Щеколдина занимались рэкетом и прочими криминальными делами. Мы взяли их в разработку, но расследование двигалось со скрипом. Сам понимаешь, какой специфический контингент работает на рынке. В большинстве своем наши бывшие соотечественники, после развала Союза ставшие иностранцами, многие без прописки и регистрации, милиции боятся как огня. Они предпочли искать правду у своих авторитетов. Но команда Щеколдина четко знала свое место и состояла из крутых ребят, поэтому теневые хозяева рынка долгое время с ней не связывались. А затем в Москве произошел очередной раздел сфер влияния между крупными преступными группировками. Тишинский рынок отошел к азербайджанскому клану, который решил взять под контроль весь криминальный бизнес. По нашей информации, команду Щеколдина не брали в расчет. Сам подумай, что значил для уголовных авторитетов жалкий десяток братков-«спортсменов»! Только Спрайт думал иначе. Азербайджанцы вежливо попросили его очистить территорию. В ответ люди Щеколдина внаглую собрали дань со своих «крышуемых» за два месяца вперед. Азербайджанцы, не ожидавшие такой прыти, позволили Спрайту взять деньги. О том, как развивались дальше события, мы только догадываемся. По одной информации, Щеколдин попытался оставить за собой частичный контроль над рынком. По другой, азербайджанцы достали его людей, желая вернуть деньги. Нам известен только результат. В ходе разборок погибло шестеро азербайджанцев, а команда Щеколдина прекратила существование. Сам он залег на дно, больше месяца не появлялся в своей квартире.
«Но ведь он вернулся. Почему же вы его не арестовали?» – мысленно поинтересовался Рублев.
Впрочем, он знал ответ на этот вопрос. Произошла обычная бандитская разборка. Добыть обличающие Спрайта показания у противоборствующей стороны было чрезвычайно сложным делом. Этнические группировки крайне редко идут на сотрудничество с местными правоохранителями, решая все вопросы своими силами. Сыщикам требовалось проделать огромную работу. И ради чего? Ради восстановления справедливости в бандитских кругах? Да пусть они хоть все друг друга перестреляют! А у милиционеров полно других проблем.
– Ясно. Но меня больше интересуют подельники Щеколдина, – сказал Рублев.
– Хорошо. С кого начнем – с покойников или с ныне здравствующих?
– Покойников можно отложить в долгий ящик, – невольно скаламбурил Комбат.
Черышев оценил шутку. Он громко рассмеялся, а затем уточнил:
– В ящик их без нас уложили. Ладно,
