- Расскажу, - мелко закивала головой Анна, моментально прекратив судорожно всхлипывать. – Только… Давай не здесь. У меня прием через полчаса закончится. Народу все равно нет, но раньше уйти нельзя. Здесь кафе есть рядом, через дом. Подожди меня там.
Никита вышел на улицу и под мелким холодным дождем, больше напоминающим водяную пыль, поплелся в сторону кафе. Зайдя в небольшой зальчик, обшитый деревянными панелями, он заказал кофе и стал ждать Анну. Время шло, Никита пил уже третью чашку, а ее так и не было. Когда ожидание перевалило за полтора часа, его терпение лопнуло, и он позвонил Анне.
«Абонент временно недоступен».
Никита расплатился и пошел обратно в КВД.
За стойкой регистратуры дремала толстая деваха, похожая в белом халате на снежную бабу. С видом мученицы она подняла на Никиту маленькие сонные глазки.
- Муращенко уже ушла?
- Кажется, нет. Точно, здесь еще. Медсестра ее ушла, Катя.
Никита поднялся на второй этаж, постучал в знакомую дверь. Тишина. Он нажал ручку и вошел.
Анна сидела за столом, запрокинув голову и глядя остекленевшими глазами в потолок. Никита поискал пульс на сонной артерии и снова спустился вниз.
- Девушка, я, конечно, не врач, но, кажется, Муращенко… умерла.
* * *
Вечером он позвонил Галине. Особой скорби в ее голосе не наблюдалось.
- Говорят, сердечный приступ, - равнодушно проинформировала она. – Результатов вскрытия еще нет, но, по всем признакам, получается так. Ты у нее был?
- Был. Только не успел. Я пришел, а она уже… - сам не зная почему, соврал Никита.
- Я тебе говорю, он ее убил, - твердила ему весь вечер Света. – Он к ней пришел и убил, я знаю.
- Да чего ты взяла? – из какой-то непонятной вредности твердил он, хотя и сам склонялся к этой мысли.
Анна была в курсе всего плана Алексея. Она с ним спала и она ему помогала – Никита в этом ни капли не сомневался. Галина сказала, что мать никогда на сердце не жаловалась. Конечно, после такой истерики, какую она закатила… И все же, все же… Мог Алексей ее убить? Зайти в кабинет, отравить как-нибудь? Теоретически – да. А практически?
В понедельник после встречи с клиентом Никита заехал в диспансер. Первое, что он увидел в холле, был некролог в траурной рамке. Анна на фотографии была молодая и красивая.
Медсестру Катю он нашел быстро – она сидела в регистратуре вместо сонной толстухи.
- Это вы? – узнала она Никиту. – Вы у Анны Израилевны были в субботу?
- Да. Я могу вам пару вопросов задать?
- Вы из милиции? – насторожилась Катя.
- Нет. Я частный детектив. Моя фамилия Корсавин, - он тут же пожалел, что назвал настоящую фамилию, но делать было нечего. – Скажите, что было, когда вы вернулись в кабинет после моего ухода?
- Анна Израилевна такая расстроенная была. Я ей предложила валерьянки, она отказалась. Потом успокоилась немного. И тут кто-то в кабинет заглянул. Я не знаю, кто, я как раз за ширмы зашла. Она выглянула, потом мне сказала, что я могу домой идти. Я и ушла.
- А когда вы из кабинета вышли, в коридоре никого не было?
- Стоял мужчина какой-то у окна, спиной.
- Ну хоть как-нибудь опишите. Фигуру, одежду.
- Ну… - медсестра задумалась. – Высокий, стройный. Молодой, наверно. Одежда? Куртка на нем была кожаная, черная. Джинсы синие. На ногах не помню что.
- Волосы?
- На нем кепка была. Или нет, бейсболка.
Вернувшись в машину, Никита позвонил Марине, у который в тот день был выходной, и спросил, в чем Алексей ушел из дома.
- В костюме, - тусклым голосом ответила та. – Серый костюм-двойка. Это у них как униформа. Рубашка белая, черный галстук. Черные туфли.
- А сверху?
- Кожанка черная. Длинная такая.
- А из его одежды ничего не пропало? Или, может, он с собой что-нибудь взял? Джинсы, например?
- Нет. Я его джинсы как раз выстирала. В ванной висят.
Немного не стыковалось, но что такое, в конце концов, джинсы? У него могла быть где-нибудь запасная одежда. Да и купить он их вполне мог. А может быть, его видела толстая регистраторша?
Никита снова пошел в диспансер, дождался толстуху, которая ходила обедать, представился ей частным детективом и как только смог подробно описал внешность Бессонова.
- Если он действительно такой, как вы говорите, то нет, - отрезала она. – Не было. Такого мужика я бы не пропустила. Хотя они все тут через одного заразные.
- А кого вы видели?
- Да мужиков-то полно всяких ходит. Суббота, правда, была, конец работы. Нет, не помню. Может, и задремала, - чуть смущенно созналась регистраторша.
- Постарайтесь вспомнить, - умоляюще попросил Никита. – Это очень важно. Высокий, в черной кожаной куртке, в синих джинсах.
- Да поняла я, что в кожаной куртке, - с досадой отмахнулась толстуха. – Не помню.
Зеро. Ну, не совсем, конечно, зеро. Известно, что у Анны был некий мужчина, который вполне мог оказаться Алексеем. И что после этого визита Анна умерла. Тут в голову Никите пришла некая мудреная латинская фраза, смысл которой состоял в том, что после этого не значит вследствие этого. Но мудрость эту он отбросил как несущественную.
По некоторому размышлению осталось два варианта. Во-первых, развить идею об охоте на живца. Старательно распустить слух, что он, Никита, собрал доказательства о том, что именно Алексей убил Веронику, Зою и Анну и шантажировал Викторию. А там уж не зевать и ждать дорого гостя.
Во-вторых, все же пойти в милицию. Но не как рядовой заявитель, а с черного хода.
Поколебавшись, он позвонил Ольге.
* * *
- У меня есть знакомый мент, точнее, опер из ГУВД, потом знакомый следователь. Еще частный детектив и пара-тройка адвокатов. Вот и весь ассортимент моих связей с правоохранительными органами. Если, конечно, частного детектива можно отнести к этим самым органам. – Ольга собрала со стола кофейные чашки, тарелочки из-под торта и отнесла в мойку. – Фишка в том, что я, собственно, более знакома с их женами. А сами они меня просто терпеть не могут.
- Догадываюсь, почему.
- Правильно догадываешься. Уж не знаю, почему, но как я ни пытаюсь сделать персонажей менее узнаваемыми, они все равно себя узнают.
- Наверно, по сюжету.
- Да я и сюжет обычно уродую до неузнаваемости. Все равно узнают. И страшно обижаются.
- Надо разрешения спрашивать, - противным менторским тоном посоветовал Никита.
- Я и спрашиваю. Правда, не у них. Девчонки не против. Во всяком случае, сначала.
- Ты так со всеми подругами рассоришься. И не стыдно?
