старалась придать голосу твердости, а взгляду строгости, но вопрос звучал, как пакт о перемирии.
– Обещаю очень стараться, – Роман приложил руку к груди, говорил вкрадчиво, но серьезно. – Ты освоила азы фондового рынка, теперь я хочу узнать, что же такого привлекательного для тебя в йоге.
В подтверждение своих слов он расстегнул рубашку до половины и, подвернув рукава, попытался меня обнять.
Боже, какой все-таки соблазнительный! И почему я всегда считала, что именно мужчины должны проявлять инициативу, давить авторитетом… завоевывать, овладевать…
«Все, Дина! Хватит пускать слюни, используй профессиональные навыки».
Я благоразумно отскочила на пару шажочков.
– Держите руки при себе! И вообще, вы не готовы к занятию, вы даже не позаботились об удобной одежде.
Роман озадаченно нахмурился.
– Насколько помню, истинные йоги занимаются в коротких штанишках. Может, мне брюки снять?
Когда он начал расстегивать ремень, я с опаской обернулась на двери. Но если прямо сейчас побегу закрывать зал изнутри, Роман воспримет это как прямое приглашение к активным действиям. А ведь это мой зал, моя тренировка, значит, сегодня я буду вести.
Но до чего подводит воображение! Я представила Романа голышом в Адо Мукха Шванасана (Собака мордой вниз) и зажала рот, чтобы не рассмеяться.
– Это лишнее, Роман Денисович! Сегодня мы попробуем лишь самые простейшие позы. Для новичков. Для начала нужно расправить плечи, выровнять дыхание… Носом делаем медленный вдох, Роман Денисович, раскрываем грудную клетку, расслабляем мышцы живота и плавный вы-ыдох… Айенгар говорил, что йога – это когда каждая клеточка тела поет песню души.
– Предлагаю спеть дуэтом. Ты что-нибудь слышала о тантрическом сексе? – с прикрытыми глазами вдруг спросил он.
– Только для продвинутых пользователей! – жестко сказала я.
– Потребуются годы тренировок? – жалобно простонал он. – Мастер, прошу – ускоренный курс для отчаянных падаванов. Я уже готов. Я в отличной форме. Могу сделать мостик или колесо. В начальной школе мамуля отдавала меня на акробатику. Я прекрасно делал колесо.
Он согнулся, чтобы встать на руки, и я испуганно завопила:
– Рома, не надо! Это опасное упражнение, тем более, ты давно не пробовал.
– Мастер, я смогу ради вас! – приглушенно смеялся он.
– Не надо, пожалуйста! Ты не разогрет, ты себе что-нибудь сломаешь. Или уронишь мои цветы. Погубишь огурец окончательно, а там еще парочка малышей…
Я обхватила его за поясницу, стараясь удержать.
– Динка, не лезь, я реально хочу вспомнить, как это делается, – огрызался он.
– Только не сейчас, пожалуйста! Я согласна на ускоренный курс… Ро-ома! Не надо!
Двери распахнулись, в зал ворвался Николай Петрович. Вид у него был самый решительный.
– Что здесь происходит? Почему крики?
Роман неловко завалился на бок, корчась от смеха – предоставил мне самой выяснять отношения с охранником. А тот не мог понять, кого нужно спасать – юную администраторшу от своего босса или наоборот, поскольку в данный момент я почти сидела на Романе верхом, вцепившись в разведенные края его рубашки.
– Все в порядке. Мы занимаемся йогой, – срывающимся голосом пробормотала я.
– А зачем так кричать? – Николай Петрович хотел досконально разобраться в ситуации на вверенной ему территории.
– Это специальная йога, – наконец отозвался Роман. – Сродни боевым искусствам древних ниндзя. Ий-иеху-и-я…
Он издал воинственный клич, но в его теперешнем положении получилось больше смешно, чем устрашающе. Николай Петрович глубокомысленно уставился в потолок, потом начал отступать в коридор.
– Раз тут все в порядке, я пойду вниз.
– Проследите, чтобы сюда больше никто не поднимался, у нас начинается самая важная часть занятия, – крикнул ему Роман. – Очень ответственный момент.
– Ты сумасшедший просто… – зажмурилась я.
Попыталась слезть с ноги Романа, но он схватил меня за локти и сел на полу, прижимая к себе.
– Давай прямо сейчас. Как ты хочешь?
– А у тебя с собой эти… – я округлила глаза и поджала губы.
– Что? Ты о чем? – хитро прищурился он.
– Ну, ты же понял!
– Я понял, но мне интересно, почему ты всегда стесняешься вслух сказать. Ну, повторяй за мной. Пре-зе-рва-тивы! Повторяй по слогам.
– Не могу, мне смешно и стыдно.
Поскольку я сидела у него на коленях с разведенными же коленями, мне было легко обнять его за шею и прижаться щекой к виску. Теплые ладони Романа тотчас скользнули ко мне под футболку, нашли и расстегнули застежку бюстгальтера.
– Хулиган! – выдохнула я.
– Ага! Наверно, нужно спросить разрешения? Еще сердишься за огурец?
– Вот зря ты напомнил. Я почти забыла, а ты напомнил! – попыталась его отпихнуть, но не очень настойчиво.
– Губки мои обиженные, сейчас я вас поцелую и все пройдет, – ласково уговаривал Роман.
– Надо закрыть дверь.
– Да плевать… мы же ничего плохого не делаем. У нас обычный сеанс тантрического секса. Динка, я тебя хочу… очень хочу – всегда и везде.
– Я тоже, – призналась еле слышно.
– Это прогресс, – довольно прошептал он. – Ты первый раз что-то подобное сказала. Я думал, не дождусь. Иногда позволяешь себя целовать, будто делаешь одолжение, а если сама начинаешь, так осторожно, словно пробуешь новое блюдо, новое упражнение.
– Ну, что ты выдумываешь… я же всегда. Я просто…
– Боишься открыться? Дина, я тебя не обижу. Я хочу, чтобы тебе со мной было хорошо и спокойно. Чтобы мы доверяли друг другу, всем делились, понимали, берегли. Я подумал над твоими претензиями и постараюсь исправиться. Дай мне шанс.
Роман посмотрел на меня серьезно и принялся расстилать рубашку на коврике, потом избавился от брюк и сел на пятки, как заправский йог. Даже глаза прикрыл. Собирается минут пятнадцать помедитировать? Я столько не продержусь, но согласна немножко поиграть в тантру.
В отличие от него я полностью разделась (Рома подглядывал!) и тоже села рядом – бедро к бедру, подняла руки, распуская волосы, встряхнула ими, откидываясь назад. Под горшком с китайской розой уютно потрескивали свечи с ароматом пачули. И звук дождя особенно уютный.
Но именно сейчас было сложно следить за дыханием, и я потянулась к Роману первой. Погладила плечи, потерлась носом о шею, провела рукой по груди и животу. И торопливо предложила:
– Давай без экзотики обойдемся. У нас немножко другой климат в Сибири, если так долго сидеть – я же замерзну просто. Пусть будет "квик".
Наверно, биржевой термин его вдохновил, сработал, как спусковой крючок. Роман перестал притворяться статуей бесстрастного Будды и превратился в чувственного бога любви. Только вслух пожалел, что в комнате нет персидских ковров и обилия мягких подушек. Намекнул, что в его квартире на его широкой кровати было бы гораздо удобнее.
Потом нам стало по-настоящему жарко и лень одеваться. Роман еще раз извинился за огурец и спросил, чем может компенсировать его
