Книга Чумной остров - Мари Хермансон

Нильс понял, как много работы и ресурсов задействовал комиссар в этом деле. И как он был разозлен, когда полиция выяснила истинное положение Хоффмана на Чумном острове.

Волнение на море усилилось. Нильс схватился за поручни. С другого катера донеслись крики и смех, когда сидящих на скамьях полицейских окатило водой.

— Хорошо, что не штормит сильнее, — сказал Нильс, — а то в этом корыте недолго и перевернуться… Интересно, такое уже случалось?

— У вас что, морская болезнь, Гуннарссон? — с улыбкой поинтересовался Нурдфельд.

— Нет, я с детства привык к морю.

— Тогда, может быть, съедим по бутерброду?

— А где мы их возьмем? — удивился Нильс.

Комиссар подмигнул, нагнулся, пошарил рукой под скамьей и вытащил аптечку. Поставив ее рядом с собой на скамью, ослабил ремешки и откинул крышку.

— Садитесь рядом, Гуннарссон, — предложил он, похлопав по скамейке.

Нильс перешагнул через тело Хоффмана и сел рядом с Нурдфельдом.

— Берите.

Старший констебль взял завернутый в пергамент бутерброд. Тот оказался с вареным яйцом. В животе засосало — весь день Нильс ничего не ел.

— Спасибо, комиссар, — пробормотал он. — Отличные бутерброды… Жена делала?

— Свояченица, — ответил Нурдфельд, и Нильс вспомнил, что хозяйством у комиссара занимается свояченица. — Неплохо бы к этому и чашку кофе, а?

Дальнейшее заняло не более нескольких секунд. Когда комиссар начал откручивать крышку термоса, катер завалился на другой бок, и термос выпал из его рук. Это Хоффман бросился к борту катера — так подскакивает только что пойманная рыба. Скованный по рукам и ногам, благодаря наклону катера и силе плечевых мускулов, он перевалился на скамью, где только что сидел Гуннарссон, затем за борт и, наконец, с плеском исчез в воде.

Нильсу и комиссару пришлось самим напрячь все силы, чтобы удержаться в лодке во время этого неожиданного происшествия. Когда катер выправился, они с секунду сидели как оглушенные, уставившись на палубу и не в состоянии понять, что произошло. Термос катался туда-сюда по дну, намокшие бутерброды плавали в пролитом кофе.

Тут Нурдфельд крикнул во всю силу легких:

— Повернуть обратно, черт побери!

Но катер уже успел уйти сильно вперед, прежде чем удалось докричаться через шум мотора до полицейского у штурвала. Тот стоял к ним спиной и воспринял весь этот шум как реакцию на слишком сильную волну. Теперь он медленно повернул обратно и поплыл широкими кругами.

— Где это было? — крикнул он.

Заслонившись от солнца ладонями, Нильс и Нурдфельд посмотрели на катящиеся волны, а затем вопросительно друг на друга.

— Понятия не имею, где он вывалился, — произнес Гуннарссон. — Но в наручниках и кандалах он, понятное дело, камнем пошел на дно.

Из рубки с тревогой на лицах выглядывала пара констеблей.

— Что случилось, комиссар?

Катер все еще ходил кругами. Другое полицейское судно продолжило свой путь и было сейчас близко от входа в южные шхеры.

— Хоффман бросился за борт, — глухо произнес Нурдфельд.

— Господи! Как же это случилось?

Комиссар не ответил.

— Обследуем дно? — спросил кто-то.

— Это невозможно, — ответил портовый полицейский, — здесь слишком глубоко.

— Что же тогда делать?

Нурдфельд обвел взглядом поверхность воды. Солнце прорывалось сквозь облака и меняло цвет морской воды с тускло-черного на сверкающе-синий. Отраженный водой свет резал глаза.

— Ничего, — бесцветным тоном ответил комиссар. — Он утонул.