Наконец, вдали, в знойных сумерках, увидели скалу, отлого спускавшуюся к равнине. Здесь принц Танутамон выбрал для себя сильную позицию и, расположившись на ней лагерем, хорошо укрепил его; он решил выждать столько времени, сколько потребовалось бы Нехо, чтобы прибыть в долину, где Танутамон намеревался дать бой.
15
И вот однажды на восходе увидели египтян. Мятежная армия Нехо приближалась медленно и грозно; из-за подёрнутого дымкой горизонта появлялись новые и новые отряды.
Войска союзников выстроились в боевой порядок. Грянули трубы.
Схватка была жестокой и кровопролитной. Свыше двух часов бой шёл с переменным успехом. Обе стороны сражались с одинаковой яростью и упорством. Вскоре Нехо растянул линию своего войска, и ему удалось окружить вавилонский полк. Для того, чтобы сильнее сжать его в кольцо, он приказал отступить своей гвардии, сражавшейся с вавилонянами лицом к лицу. Это едва не погубило египтян. Видя, что гвардейцы отступают, вавилоняне бросились на врага с неудержимой силой, и ряды гвардейцев расстроились; из-за этого хитроумного маневра они были вынуждены действительно отступить, и в войске Нехо произошло сильное замешательство.
Но тут на вавилонян напала с флангов лёгкая пехота египтян, а вслед за ней обрушились с тыла ассирийские пращники, и вскоре вавилоняне были стиснуты в этом кольце смерти.
Ренси охватило отчаяние, когда он увидел, что солдаты-новобранцы, вместо того, чтобы бежать навстречу египтянам (что создало бы бреши в рядах противника), остались на месте и ждали, укрывшись за щитами и выставив копья. Первый дротик, самый лёгкий и короткий, Ренси метнул в противника, выбранного наугад, а затем сжал в руках второй дротик, готовясь поразить им врага в ближнем бою. Он использовал приём, которому его научил старый египтянин – ветеран многих сражений: сделать вид, будто целится в голову, выжидая, чтобы враг поднял, защищаясь, щит, и только тогда ударить – в живот, в пах или в бедро. Вавилонянский полк содрогнулся – последовав примеру Ренси, солдаты бросились на египтян и, вступив с ними в бой, разорвали строй противника. В пылу битвы Ренси не знал страха; он перебегал с места на место так быстро, что никому не удавалось задеть его. Его меч наносил по-змеиному стремительные удары, круша врагов направо и налево. Так, почти вслепую, он носился по полю битвы и сметал любого, кто осмеливался встать у него на пути.
В какой-то момент, когда он остановился, чтобы перевести дыхание и вытереть пот, застилавший глаза, то увидел перевернувшуюся колесницу. Находившийся в колеснице воин в доспехах кушитского лучника успел подняться и теперь вращал в руке меч, нанося удары тем, кто осмелился к нему приблизиться. И вдруг он упал. На том месте началось побоище, в котором было трудно отличить своих от врагов. Когда же Ренси удалось пробиться поближе, он увидел воина с колесницы лежащим на земле лицом кверху – безоружного, потому что его меч разлетелся на куски. Двое египетских солдат уже подняли копья, чтобы прикончить кушита, но Ренси остановил их. Прицелившись, он метнул меч, который вонзился одному из египтян в живот. Потом выхватил лук и стрелу, натянул тетиву – второй солдат, не успев толком сообразить, что произошло, упал на колени, раненный в бедро.
У Ренси не было времени подать руку спасённому им кушиту и помочь ему встать. В это время рукопашный бой уже превратился в ужасающую резню. Несмотря на чудеса храбрости, проявленные Ренси, воины-новобранцы дрогнули и начали отступать в большом беспорядке. И тут появились греческие гоплиты во главе с Токсаридом. Обращаясь к солдатам вавилонского полка, он крикнул громовым голосом:
– Остановитесь, во имя ваших богов, вавилонских и египетских, и следуйте за греками! Сражаться будем вместе, обратим врагов в бегство, а сами будем только наступать! Если вы будете биться, как подобает храбрецам, мы их осилим и победим!..
Чтобы сдержать натиск египтян и спасти своё войско от поражения, принц Танутамон бросил в бой колесницы. Они обрушились на гвардейцев Нехо, ряды которых были смяты, и египтянам пришлось отступить.
Наступила ночь, и сумрак, окутавший обе армии, положил конец сражению.
Египетскую армию мятежного номарха постигло тяжкое поражение. В бою погибла большая часть воинов Нехо, а оставшиеся, охваченные паникой, не переставали бежать до тех пор, пока не укрылись за стенами Мемфиса.
В то время как один полководец готовил своё войско к осаде города, другой заперся с остатками своей армии во дворце, собираясь дать отпор. От своих лазутчиков принц Танутамон узнал, что Нехо надеется на подкрепление, которое должен был привести к Мемфису его сын Псамметих. В полночь в шатре напатского правителя собрались его самые верные военачальники; немного погодя, после того, как военный совет закончился, туда неожиданно позвали и Ренси.
– Мастер Ренси, – обратился к египтянину принц Танутамон, сразу дав понять, что узнал его, – мы видели, что ты сделал, чтобы разорвать кольцо врага, как ты сражался и как ты спас жизнь князю Танааке – моему младшему брату.
Ренси повернулся к молодому человеку в доспехах кушитского воина, который шагнул к нему с протянутой рукой. Ответив на крепкое дружеское пожатие, которое вместе с тем выражало благодарность, Ренси учтиво склонил голову перед князем напатской династии.
– Я помню тебя как талантливого ваятеля, – продолжал Танутамон, – ныне я смог убедиться в том, что ты – отличный воин. Я восхищён твоей силой и храбростью и благодарен тебе за спасение брата. Думаю, ты заслуживаешь полного доверия, и я могу говорить с тобой как со своим самым близким другом… Номарх Нехо, которого мы оба хорошо знаем, мечтает занять трон моего дяди, не желая признать меня законным наследником фараона. Ни для кого не тайна, что его поддерживают многие египтяне не только из власть имущих, но также из простого народа. Для нас было бы счастьем, если бы Нехо погиб в этой войне. Это было бы лучшим исходом для всех.
– Ваше высочество, разве не боги решают наши судьбы? – возразил Ренси, сразу догадавшись, к чему клонит кушит. – Кто мы такие, чтобы поступать вопреки их воле?
– А почему бы богам не пожелать, чтобы Нехо умер в одном из сражений? Порой человек в силах изменить даже то, что предопределено самими богами. Или же помочь им установить справедливость… Стрела или клинок, которые отправят Нехо в Аменти, могут стать орудием, вершащим божественную волю.
Танутамон помолчал, внимательно глядя на Ренси, и затем вдруг спросил:
– Ты веришь в то, что боги во сне дают нам предсказания?
– Пожалуй, да, – ответил Ренси, вспомнив сновидение, явившее ему Нехо в преддверии захвата трона.
– Тогда ты должен верно истолковать то, что я тебе сейчас открою. Перед тем, как выступить из Напаты, я видел во сне Обеих Владычиц урея, которые увенчали мой лоб…
Урей являлся принадлежностью головного убора фараонов, который надевали на полосатый платок немес. Если в двойной красно-белой короне изображение богини-кобры Уаджит – покровительницы Нижнего Египта соединялось с изображением богини-коршуна Нехбет – покровительницы Верхнего Египта, это являлось признаком власти над Обеими Землями. Не стоило большого труда догадаться, что Танутамон получил во сне предсказание царской власти.
