об этом, Триан наконец спрыгнул со стены и подошел к ней. Когда он вновь обратился к Лукии, голос его звучал куда тише.
– Капитан, все официальные причины поддержки Глизе я вам уже назвал. Теперь дам две… хм… рекомендации, которые вы не сможете указать в отчете, но которые сможете использовать, когда будет нужно.
– Какие же?
– Вы будете подавать прошение на общем собрании. Шепните там кое-что, чтобы вас услышали и в Легионе, и в космическом флоте. Скажите, что холини – человекоподобная раса, которая умеет летать. Люди, знаете ли, страсть как любят собирать образцы ДНК, которые в будущем смогут использовать. О том, чтобы солдаты обзавелись крылышками, флот мечтает уже давно.
– Вы хотите, чтобы разумную форму жизни обрекли на научные опыты?
– Все не так драматично, как вы пытаетесь показать. Холини пару раз уколют, наберут образцов крови и оставят в покое. Но если это будет сделано, уже космическому флоту станет выгодно, чтобы люди были с ними на равных. А то пока эти очаровательные ящерицы считают себя богоизбранными, договориться с ними будет затруднительно.
Это было неправильно – вот так манипулировать космическим флотом. Это было даже незаконно! Но если это сработает, если поможет спасти так много жизней…
– Вы говорили о двух не совсем легальных обстоятельствах, – напомнила Лукия. – Первое я услышала. Второе?
– О, я бы не назвал это нелегальным, капитан! Просто для второго обстоятельства вам на общем собрании потребуется изобразить дурочку. Справитесь? Думаю, справитесь.
– Триан, вы забываетесь!
– Нисколько, я лишь здраво оцениваю ваши артистические способности. Так вот, даже если оснований поддержать планету более чем достаточно, в прошении все равно могут отказать. Причин хватает – от трусости до того, что какой-нибудь чиновник проснулся в дурном настроении. Другое дело – если команда корабля-разведчика уже приняла участие в жизни на той планете и выдала себя.
– Что вы имеете в виду?
– Буквально следующее: вы увидели, что Риве, той девчонке, которая сюда приходила, угрожает опасность. Ей и прямому потомку капитана «Татенена», что тоже важно. Вы посчитали, что эти двое достаточно умны, чтобы стать первыми представителями колонии на переговорах. Вы прочитали документ о поддержке разумных планет, о котором, конечно же, сразу вспомнили, и увидели, что причин поддержать Глизе по правилам хватает. Вы оценили эти причины, приняли самостоятельное решение, сочтя его обоснованным, и полезли в драку. Когда обо всем этом станет известно, даже самые ярые противники поддержки Глизе окажутся в затруднительном положении.
– Уже не получится оставить все, как было, – задумчиво произнесла Лукия. – Если мы влезем во внутренние дела здешней цивилизации, Земля обязана будет отреагировать.
– Вот именно, капитан, но решение не обязательно будет принято в вашу пользу. Или Глизе получит поддержку, или команда «Северной короны» будет распущена и наказана. Пятьдесят на пятьдесят, я бы сказал. Ну что? Вы готовы рискнуть своим экипажем ради горстки незнакомых колонистов?
* * *
Пожалуй, Дженвену следовало бояться того, что грядет. Но в душе он ощущал лишь холодное равнодушие. Как будто все это происходит не с ним. Рива то и дело виновато косилась на него, и он догадывался, о чем она думает. Только это она зря… Дженвен ее ни в чем не винил, за свою жизнь он отвечал сам.
В отличие от Ривы, он не пытался поговорить с охраной, хотя знал по именам всех, кто поймал их в пустыне. Новость о судьбе Хасмы удивила его, однако не стала таким потрясением, как для Ривы. Она еще слишком молода. Ей кажется, что есть порог подлости и низости, который даже такие, как Тувенег, не переступят. Дженвен был не столь высокого мнения о мире.
И все же расслабился он рановато. Охранники вдруг засуетились, зашептались о чем-то, а потом и вовсе исчезли. Вряд ли дело было в суде – тогда скорее в клетку бы вломились. Похоже, кто-то явился в темницу, кто-то достаточно важный, чтобы вмиг избавиться от городской стражи.
Долго гадать, кто это может быть, не пришлось. К их клетке шагнула молодая женщина, которая в этом сумрачном месте казалась откровенно чужой. Пленников держали среди пыли и грязи, да и сами они, утомленные долгой дорогой, выглядели осунувшимися и изможденными. Она же, чистая, ухоженная, облаченная в платье того же цвета, что пламя факелов, выглядела посланницей другого мира.
К пленникам пожаловала сама Юста, личная игрушка сеншена.
А еще – старшая сестра Ривы. Пока они путешествовали вместе, Дженвену не раз хотелось это обсудить, но он видел, что сама Рива слова ему лишнего не скажет. Даже то, что именно Юста направила его в дом таруа, она считала происками сестры. Чувствовалось, что тема семьи для нее болезненная и давно закрытая.
Но, нравится ей это или нет, семья сама нашла ее. Юста стояла перед клеткой и печально смотрела на пленников.
– Я не думала, что вы вернетесь, – сказала она. – Хотя куда здесь идти? Холинсу есть Холинсу, один город ничуть не лучше другого.
Рива не ответила ей. Она смотрела на сестру разозленным маленьким зверьком, и казалось, что клетка сейчас не просто запирает младшую сестру, а спасает старшую от расправы.
– Вы ведь не убивали Хасму, не так ли? – поинтересовалась Юста. – Я видела, что стало с ее телом. Ты, воин, так бы не поступил. Ты мог бы убить ее, но сделал бы это по-другому. А ты, Рива, слишком слаба, чтобы такое сотворить.
И снова Рива промолчала, а вот Дженвен не сдержался. Речь ведь шла об убийстве!
– Мы этого не делали. Я отнимал жизни – и готов отвечать за это. Но не за то, что сотворили другие.
– Знаю, – кивнула Юста. – Это чувствуется в тебе. Думаю, Тувенег сам расправился с женой. Но какая разница, что было на самом деле? Важно, во что все поверили. Здесь он меня обошел, хотя и я не намерена оставаться в долгу.
Дженвен не сомневался, что где-то поблизости сейчас находится ее личная охрана. Юста никогда не ходила по городу одна, она прекрасно знала, как к ней относятся жители Триинсте. Значит, она достаточно доверяла своим воинам, чтобы говорить такое при них. Дженвену оставалось лишь гадать, какого влияния она достигла.
– Я не прочь уколоть старика еще раз, пока время есть, – продолжила Юста. – Я помогу вам сбежать.
Дженвен уставился на нее в немом изумлении. Уж не послышалось ли ему?.. Нет, похоже, не послышалось. Юста говорила невероятные вещи, но смотрела при этом уверенно, она в себе не сомневалась.
Он попытался найти подвох в ее словах. Что она собирается сделать на самом деле, подставить их? А как их подставишь, если их положение – хуже некуда? Они уже натворили достаточно, чтобы быть приговоренными к казни, здесь она ничего нового не добьется. Она хочет разрушить
