убитых чуть ли не на околице деревни, сделали это оживление всеобщим и нервным. Боюсь, что сегодня ночью нормально поспать не удастся — все будут ждать возможного нападения потенциальных сородичей моей добычи. И мы с Муркой, как главная ударная сила посёлка, тоже должны быть наготове вмешаться.
Ночь прошла беспокойно. Часовые пять раз за ночь устраивали пальбу из выданных им с соблюдением всех процедур ружей. Нет, я не отправил людей патрулировать или в засады, будь то вышки или срубы. Надеяться на тупость тварей можно, но рассчитывать на неё, оставляя в залог жизни людей — нет. Поэтому всё население свели в два общественных дома — старый, переделанный под контору, и новый, возведённый для строителей и временного размещения приезжих. В одном доме главной ударной силой был я, во втором — Маша, точнее, для местных — Мария Васильевна. Жертвами стрельбы, помимо нервов сельчан, стали один подстреленный наглухо подсвинок, раненая и жутко напуганная, судя по истошному визгу, свинья и… коза. Эта последняя, не считая двух безвинно пострадавших кустов, оказалась тем ещё персонажем: она, как выяснилось, научилась втихаря выбираться по ночам из загона, а под утро возвращаться обратно, не повреждая запоры. А за её ночные похождения пострадали уже пятеро сельских пацанов и один парень, обвинённый в уничтожении цветочной клумбы «для его шлёндры руднянской». Кстати говоря, именно он и восстановил справедливость при помощи охотничье-боевой винтовки.
На этом вооружении, переданном на ответственное хранение в сельский арсенал, стоит, пожалуй, остановиться особо. Когда-то, лет пятьдесят назад, двустволки считались боевыми и назывались «штуцер драгунский», имея врождённый калибр шесть линий. Потом этот образец стал сниматься с вооружения, отправляясь на склады в качестве запаса «на чёрный день». При переходе на метрическую меру они должны были быть перестволены под шестнадцать миллиметров, но кто будет особо напрягаться в переделке старья, предназначенного для ополченцев? Вылежав свой срок на складах, штуцеры перешли в категорию оружия охотничьего. В итоге из трёх образцов один был в калибре миллиметровом, один — в дюймовом, а третий в настолько убогом и ушатанном состоянии, что определить калибр не представлялось возможным, но пуля шестнадцать миллиметров из ствола просто вываливалась. Строго говоря, прямая дорога данному образцу была в переплавку, но… В общем, пришлось показать сеанс особой, уличной магии и на скорую руку более-менее восстановить геометрию ствола, убрав скрытую раковину и подогнав под миллиметры, что были просто ближе, за счёт небольшого уменьшения длины. Ну, не было у меня куска стали нужной марки для распыления в порошок, а менять химический состав сплава я ещё не мог и не умел.
Я довольно долго думал и советовался с дедом на тему — стоит ли пойти ругаться из-за передачи явно негодного оружия под видом боевого, пока не осознал простую вещь: я же его починил, уничтожив улику. Тьфу ты! Бессонная ночь явно не способствует мыслительной деятельности. А ещё утром идти искать подранка, потому как негоже оставлять животное мучиться. Если же это не свинья, а кабан-секач, или другой какой зверь (с пулей в заднице любой завизжит), то он может и агрессивным стать.
Если выезжая из Могилёва я думал, что за вечер пятницы и первый выходной быстренько разберусь с делами, а во второй выходной не особо торопясь доеду до дома — то зря я так делал. Вечер пятницы и вся ночь прошли в нервном ожидании и беготне на ложные тревоги, следующее утро — в походе за подранком, поскольку отправлять охотников одних было страшновато. Да, по расчёту времени твари третьего уровня уже должны были или уйти в разлом или сдохнуть на лице, но преподаватели нам рассказывали не одну историю, когда расчёт фатально подводил излишне полагающихся на него людей. Которые в расслабленном состоянии нарывались на сильную тварь, продлившую своё существование в мире за счёт пожирания более слабых порождений изнанки или даже своих сородичей. В самом оптимистичном сценарии концовка была вида «потом ПОЧТИ все умерли». Были ещё наивные попытки отоспаться, которые полноценного отдыха так и не дали, но время отобрали.
На фоне проблем с дорогой на юг, вторая и более важная для нас — к Тальке, успешно строилась. Младший Пробеляков нанял в Тальке и окрестных деревнях более тридцати подсобных рабочих, которые были на подхвате у «перекупленной» в той же Тальке бригады профессиональных строителей. Вся эта компания работала под общим руководством Владислава и техническим — одного из составлявших проект инженеров. Он, кстати, зная об отлучке управляющего для подстраховки приехал в субботу на стройку и сам показывали и рассказывал мне, что тут и как. К обеду тревога улеглась и учитывая, что прорыв был где-то на юге или юго-западе, а работы велись на севере риск был не выше, чем в любой другой день. Так что проехали по трассе, осмотрели, что и как. В конце пути я возмутился было строительством временного моста через речку, но строитель меня успокоил:
— Дерево и вода — так себе сочетание, вопрос только в том, как быстро оно сгниёт. Нет, есть химические средства, если алхимия, просто магия — но это всё касается только сроков, а не конечного исхода. Для капитального моста, с каменными береговыми опорами — быка в русле ставить смысла нет, не та длина моста и не та нагрузка на него — нужен мост технологический. Он служит и для подвоза материалов, и как основа для запруды, которая позволит временно перенаправить водный поток, пока раствор набирает прочность.
— А не проще было построить два кессона вокруг опор? Осушить, сложить опоры, залить раствором, а потом стенки того же кессона как опалубку для ледолома использовать?
Инженер посмотрел на меня с некоторым даже уважением.
— Можно бы и так. Но материалы и людей через речку возить всё равно нужно. Если бы не было необходимости в движении во время строительства кессонная схема была бы, возможно, предпочтительнее с точки зрения скорости, но с учётом всех обстоятельств технологический мост на восемь тонн грузоподъёмности банально дешевле получается.
Сомнений моих инженер не развеял, но аргументированно спорить не получалось из-за отсутствия этих самых аргументов. Надо сказать, что мостик обходился недёшево: три с половиной тысячи только за проект, потом его регистрация, потом получение разрешения на строительство в принципе и экспертиза конкретного проекта на пригодность — дополнительно. Причём три документа из четырёх подписывали одни и те же люди, в разном порядке и в разном качестве. Семь тысяч рублей в минус до того, как был куплен первый гвоздь
