— он сам и явится, — хохотнул в ответ Этьен.
И только тогда я поняла, что эти двое…шутят друг с другом как старые друзья.
То есть…
— Я думаю, что Тае было бы неплохо пообщаться с толковым психологом, — произнес Этьен.
— Хмм, я давно предлагал Тае помощь специалистов, — встрял в разговор Илья Романович. — Железный контроль, благодаря которому Таечка сумела удержать зверя — это, конечно, хорошо, но проблемы всё же надо решать, а не просто запихивать их подальше в подсознание. И у Фернандо…
— Нет, — тут же покачал головой Этьен. — Лучше кого — нибудь, кто будет говорить на её родном языке.
— Тогда у московской или питерской стаи…
Этьен смерил таким высокомерным взглядом Илью Романовича, что тот даже поперхнулся.
— Мне нужны не просто хорошие, а лучшие. Свяжитесь с бостонской стаей. У них должны быть специалисты такого уровня, владеющие русским.
Этьен
Чувствуя полное смятение моей пары, я ещё раз аккуратно надавил на больное место Таис, используя знания, полученные из дневника её матери.
В концов — концов, не бегай её мать от супружеского долга, мне не досталась бы фригидная жена; не наложи она на себя руки — может, и Таис не пришло бы в голову ничего подобного.
Пообвыклась бы в моём замке, пообжилась бы…
Взглянув на Илью, я чуть не зарычал в голос — док явно подозревал меня во всех смертных грехах.
— Эй, Илья, — принужденно рассмеялся я. — Чисто для твоего спокойствия: я исправно колю себе твоё пойло.
И, оттянув ворот, продемонстрировал свежие следы от инъекций.
— Это — то меня и пугает, Этьен, — покачал головой врач Бая. — Это и пугает.
После приема, Таис тут же направилась вместе с Настей к детям — и я вынужден был отпустить её, понимая, что ещё не время проявлять собственнические замашки.
К тому же, через пару часов мы всё равно встретимся на обеде, который я планировал превратить в долгое удовольствие. Теперь и обеды, и ужины накрывались для нас в оранжерее, к которой мои спецы пристроили и небольшую гостиную.
Поначалу Таис редко появлялась в оранжерее. Но я рассчитал всё правильно: оказавшись на новом месте, в окружении чужой собственности, ей обязательно захотелось бы иметь нечто, принадлежащее только ей.
И дабы получить от неё больше доверия, именно я должен был дать ей это.
Яркие садовые цветы, тропические плоды, вызревающие в кадках, плетенная мебель и тихое журчание декоративного ручья — Таис просто не могла не полюбить это место. Кроме того, мои ребята умудрились раздобыть где-то настоящий русский самовар — и теперь Таис вместе с Настей и детьми частенько баловали себя вечерним чаем из этой русской штуки.
Я же, памятуя о том, что это место должно было оставаться убежищем моей пары, появлялся в её владениях не так часто, как хотелось бы — но даже при этом я и на минуты не выпускал Таис из своего внимания.
Вот и сейчас, проводив Таис до детской площадки, я привычно опустил руку на её живот — прощаясь и с нашей малышкой, и с пугливой волчицей моей пары, которая не спешила сегодня показываться.
Кстати, как так вышло, что мне никто не доложил о том проблемах оборота Таис? Нет, она и раньше полностью не оборачивалась, но чтобы даже частично, даже в полнолуния — об этом врачи явно умалчивали. Только зачем? Я ведь всё равно не собирался отказываться ни от своей пары, ни от своего щенка… ни одного из своих будущих щенков, пусть они и будут полукровками.
В ожидании звонка — подтверждения от Грега, я решил немного поразмяться в спортзале у Бая. Но стоило мне лишь пару раз ударить по груше, как в зале появился и сам хозяин. Причем появился он не в спортивной форме — что явно говорило о цели его визита.
— Что, супруга нажаловалась? — ехидно подколол я кузена.
— Фернандо, — хмыкнул в ответ Баев. — Беспокоится, что ты бостонцов уже подкормил.
— И его дружок потеряет возможность приударить за чужой женой? — приподнял я бровь. — Серильо, это моя жена и я буду делать всё, что сочту правильным.
— Да я разве мешаю, — развёл руками Бай. — Делай. Только, смотри, не угробь своим «правильно» Тайку. Одна вроде хохохорится, пытается казаться «железной леди», а по факту такая же ранимая, как моя Настя.
— Да меня и так можно уже в мученики записывать. У неё уже скоро пузо на нос полезет, а она всё от меня шарашается, как от чумного.
— Я вообще — то год ждал, — напомнил Кирилл.
— Эй, — рыкнул я. — Я ждать год не могу. У меня ребенок раньше родится.
— Это да, — понимающе кивнул кузен. — Ребенок.
Ударив грушу, Баев прищурившись, посмотрел на меня.
— Знаешь, Этьен, тебе ооочень повезло, что Тая так быстро забеременела. Не носи она твоего ребенка…
— Знаю. — резко отрезал я. — Но если бы не мой щенок, она бы и в твоей стае долго не задержалась. Упрямая. Всё старается сама сделать. Ты знаешь, что она работает?
— Как это? — удивлённо вскинулся Кирилл. — А, ну да. Она же помогает Насте с мальчишками.
— Нет, — замотал я головой. — На самом деле работает. Через интернет.
Кузен моргнул и вдруг громко расхохотался.
— Слушай, правильно про тебя тогда Аля сказала: ты на самом деле тот ещё параноик, и Илюху мелкого за пояс заткнёшь. Как ты ей жучок — то в комп вставил?
— Секрет фирмы. — Огрызнулся я. — И вообще…
— Да-да, — кивнул Кирилл. — Я помню: она твоя жена. Но почему она работает?
— Не спрашивал. Хотя и так понятно — старается быть независимой.
— От тебя?
— И от тебя тоже.
— Ну, в общем- то, это правильно, — кивнул Кирилл.
— Это неправильно, но неожиданно приятно, — криво усмехнулся я. — Впервые баба пытается не тайком вытянуть из меня бабла, а наоборот — скопить, чтобы обеспечить моего ребенка.
— Н-да, — задумчиво протянул Кирилл. — Нам обоим очень повезло, что наши жены — семейные, честные девчонки, а не золотоискательницы — потаскушки.
— Если бы моя ещё была чуть поменьше самостоятельной…
— Тая во многом сама себя сделала. Много училась, много работала — но сейчас, мне кажется, она потерялась.
— Ей движет только благополучие ребенка, — возразил я. — Но она очень часто сомневается в том, что делает.
— Удаётся услышать её мысли? — быстро спросил Кирилл. Я кивнул.
— Удается, но редко.
— Всё — равно. Лиха беда начала, — покосившись на боксёрскую грушу, добавил Кирилл. — Этьен, я только прошу — не сломай её. Тая слабее, чем кажется. А ты не всегда отдаешь себе отчёт, когда дело касается твоих женщин.
— Мне
