отсалютовал здоровой рукой.
— Попутного ветра — хорошей погоды.
— И тебе не хворать, отец. Ты кто будешь?
— Старший помощник я. — бьернхельмец кивнул в сторону сухогруза, — Познакомиться пришел.
— Что-то поздновато. Мы уж сколько идем, а ты только пожаловал.
— Ну, сам видишь — у меня уже здоровье не то, чтобы лишний раз шарахаться куда-то. До гальюна догрести — и то проблема, не то что с визитами разгуливать.
— Понятно. Ну тогда будем знакомы. Я — Вад. Капитан тутошний. А это — Антон. Коллега твой. Вот там, со шваброй, Федор. Матрос. Механика звать Амяз и он внизу.
— Свер Олафсон. Это вы что ли боцмана моего отходили так, что у него лицо на дохлого тюленя похоже было?
— Он сам предложил. Сказал: «Скучно ему»!
— А ты и рад стараться. Постыдился бы мальчишку-то лупасить.
— Мальчишку?
— Ага. — Свер усмехнулся, — Ему семнадцать вот только исполнилось.
— Херассе?!! — Капитан со Старпомом переглянулись, — Кто-ж знал? Смотрим — здоровый кабан вроде. Наглый как пьяная обезьяна. И бородища больше моей. Ну теперь то все понятно стало. А то уж больно бестолково дерется для такого длинного языка и такого дурного характера.
— У них в роду все такие… Говорят у его деда первые усы в одиннадцать пробиваться начали. В старину их род берсерками славился — сражались, говорят, как звери. Если не было врагов — своих крушить начинали…
— То есть его лучше не лупасить, чтоб чердак не сорвало?
— Да не… Он еще вкус священной ярости не знает, а мозги вправлять надо… Но вы, все таки, имейте ввиду.
Свер поглядев на курящего Капитана, и достав из кармана свою трубку и кисет, одной рукой ловко набил табак, и прикурил от зажженной об костыль спички.
— А как он в таком возрасте боцманом стал? — полюбопытствовал Старпом.
— Бернард не решился отказать. Капитан наш… — Свер снова усмехнулся кривой из-за шрамов улыбкой, — Он, так то, мужик хороший, но трусоват.
— Да мы уж поняли…
— А ты его не вини — в молодости, говорят, он в такие рейсы ходил, что в порту ставки сто к одному были, что не вернется.
— А что потом с ним сталось?
— Семья. Женился, детей завел, и вдруг понял, что если с ним что-то случится, то пропадут они без него…
— Бывает…
Все некоторое время молча курили, потом Капитан, долго косившийся на Свера решил таки спросить.
— Это где тебя так?
— Как?
Вместо ответа Капитан ладонью провел линию между его левой и правой частью.
— Снаряд прилетел. Аккурат в ходовой мостик. Всех кто по середке стоял — в клочья. А я правее был — так что меня в клочья только слева. Так что с военной службы пришлось уйти. А душа все равно в море просится. Вот теперь у Бернарда помошничаю — он мужик сердечный, вошел в положение, а то на берегу я бы рехнулся с тоски.
— Военным моряком был, значит… На каком судне служил?
— На «Скальде».
— «Скальд»? А часом не у…
— Да. У Тюленьих островов дело было.
— А снаряд часом не…
— С «Боярина». Знатно мы тогда вас недооценили: три «охотника» новой постройки против старой бронебатареи и учебного судна. Кто ж мог подумать, что все так обернется?
— «Скальд» тогда утоп, помнится?
— Да. И «Ольв» на обратном пути затонул от полученных повреждений…
— Тесен мир… А я на «Чайке» был тогда. Курсантом еще. Считай второй или третий выход в море. Думали все — кранты. А нас «Боярин» бортом прикрыл и залп дал. И первым же залпом — прямое.
— Вот этим залпом меня… Того… «Скальд» хода лишился и ваша «Чайка» нам торпеду в борт всадила… Как нож под ребро. «Сигурд» подошел что бы нашу команду снять, а «Ольв» за вами погнался, но вы дымами прикрылись и в шхеры ушли. «Боярин» же по «Сигурду» лупить начал. «Ольв» вернулся и его прикрыть попытался… Ну и получил за это.
— Да… Война она такая. — Капитан вздохнул, — А теперь вот встретились, стало быть… Зла то не держишь?
— Нет. На тех кто на «Боярине» — зол был крепко в свое время, за то, что они по кораблю, который тонущих спасал, огонь вели. Хотя если по уму рассудить, то какой у них еще был выход? Вам бы второй раз торпедную атаку мы провести не дали, а против даже двух «охотников» шансов у него не было. Утопили бы его, а потом дальше пошли и порт бы обстреляли, а там у них дома, семьи… Требовать, при таких раскладах, от них благородных манер? Что бы они таким шансом не воспользовались? Есть дураки такие, которые требуют, чего скрывать. А я…
Свер махнул рукой давая понять, что не собирается продолжать говорить об этом, и оглядел сторожевик.
— Твой?
— Мой! — с готовностью подтвердил Капитан, который тоже был рад сменить тему, — Недавно купил. Он только без двигателей, но в остальном — полный порядок!
— А что без двигателей? Комплектного не нашлось?
— Да каким подвернулся — таким и взяли. Сам видишь: судно большое, крепкое, а за те деньги, за которые мы его сторговали, так вообще считай что подаренный.
— Прям дешево?
— Двести. Аменских.
— Обосраться… — Свер чуть не подавился дымом, — Дешевле железа. Краденый что-ль?
— Не без того… Но за такую цену надо было брать не раздумывая.
— Это да. А с двигателями что делать думаешь?
— На верфь загоним и новые поставим.
— Дорого.
— На такое дело никаких денег не жалко.
— Кстати о деньгах… Вы почем Бьернсону кораблик продали?
— Сменяли. Мы ему корабль, а он нас до Фессалии доставляет. А что?
— Да так…
— Колись в чем дело? — потребовал Капитан, заметивший на губах Свера улыбку.
— Да это наш, местный юмор… Просто если бы ты был бьернхельмцем, ты бы Бьернсону корабль не доверил.
— Ну, моряк из него пока так себе, судя по тому, что он «Боорд» угонять в Острова хотел, но это потому что молод еще.
— Не. Тут дело не в возрасте.
— А в чем?
Свер поискал глазами место чтобы усесться, потом взгромоздился на барабан шпиля, давая понять что история будет долгой.
— В общем, говорят, что все началось с первого Бьерна. Он был свирепым и неистовым воином. А еще — пьяницей. Однажды, напившись, он разгромил хёрг посвященный Ньёрду. После этого в море лучше не выходить, но Бьерн послал всех в жопу и с дружиной Рагвальда Отчаянного отправился в набег. Там они разграбили и сожгли монастырь в подвалах которого хранились бочки с вином. Само собой Бъерн «спас» столько вина, сколько успел, да и остальные ему
