— …и он не играл, он был Аратой, — понял я. — Эдик, надо предупредить… Арату, ставить охрану, потом прятать… — Эдик поморщился и вскинул руку:
— Ты забываешь одну вещь — я работаю в прокуратуре, я представитель закона — это во-первых. А во-вторых — и это самое паскудное! — его сейчас и так трогать не будут. Они будут ждать его выздоровления, так что с месяц ему ничего не угрожает. Сейчас его будет беречь как зеницу ока. А вот потом…
— Посадят?
— Да, нет, не угадал, простая ты душа. С ним сначала поговорят. Ему предложат работать под их контролем, ему распишут, как будет здорово, короче такую картину маслом, что… И если он согласится — будут давать заказы…
— Тогда скажи, а кто такой этот твой сокурсник? Он что, мафия?
— Да нет, он трудится в аналитическом отделе при администрации губернатора области — помощник заместителя губернатора. А ранее служил в КГБ, в каком-то темном подразделении — что-то связанное с силовыми операциями. Точно не знаю.
— Ну, так и пусть! Мишка это и без заказов делал — в смысле шлепал бандитов.
— Ты не понимаешь. Мишка казнил тех, о ком он знал точно. Он не мог наказать по ошибке. Мишка любит свой городок. Он всегда говорил, что очистит его от бандитов. А те, кто пришел… Если Мишка не согласится — то просто убьют его и никакого суда не будет. Суд для власти страшнее продолжающихся убийств — там он может сказать такое, что власти долго будет икаться. — Эдик помолчал и добавил: — У Мишки нет выбора, его убьют! А с ним убьют и Шурави! Они же после того случая очень близко сошлись — лейтенант афганской войны и сержант чеченской. Кстати, они были знакомы еще до убийства Папы… по клубу «Патриот». Вот после этого случайного убийства они и пришли к идее двух букв.
Эдик немного прошелся, глубоко вздохнул и уже более спокойно продолжил:
— Знаешь, когда я раскапывал историю самолета и оружия, наткнулся на такой рассказ. Помнишь, как тот 90-летний охотник говорил что отец Шурави со своим другом нашли самолет и оружие?
— Ну, да, помню!
— Так вот, после того как они перепрятали это оружие, то прихватили с собой по паре «стечкиных». По пути они зашли в охотничий домик, где проживал отшельник — по слухам, бывший белый офицер, бывший монах, убежавший в тайгу еще в 30-е годы. Про него шла молва, что он прорицатель, целитель, этакий Сибирский Авель. Он пользовался большим уважением среди жителей близлежащих деревушек и к его словам прислушивались, к нему приходили со всей округи и он вроде исцелял больных… Так вот, эти «оруженосцы» пришли к Авелю, переночевали и уже утром, не удержавшись, похвастались стволами и предложили ему один себе оставить. Авель, не притрагиваясь, оглядел оружие и сказал:
— Пойдите и в водопад, в водопад киньте, ибо смерть несете вы в мир! Бог не зря совлек с неба ту повозку с оружием и оземь бросил! Проклятое оно, проклятое…
Отец Шурави тогда послушался и «стечкина» маханул в водопад, а вот его попутчик — латыш… как же его… а, вспомнил — Эйхе! Карл Эйхе! Так вот, тот стал насмехаться и подтрунивать над стариком. А тот выслушал и спокойно сказал:
— Не хочешь — не надо! Бог дал человеку волю и право выбора, вот каждый и выбирает, по уму своему и велениям души своей. Призываю, одумайся! Бог покарает и если не тебя, то детей твоих и внуков твоих! Потом отшельник лег и отвернулся к стенке. Больше старик не произнес ни слова. Короче, латыш пистолеты так и не выбросил. Правда, позже и Шурави-старший все-таки соблазнился — помогая Эйхе перетаскивать оружие, не удержался и прихватил несколько винтовок и пистолетов…
— Вот Шурави и поплатится за это…
— М-да, посмотрим. Ты вот что… ты пока ничего не предпринимай, Мише не говори. Я сам ему скажу, что и как, ладно? И вообще, веди себя осторожно, лишнего не болтай — особенно в палате у Мишки, — там могут слушать. Понял?
— А ты? Что будешь докладывать начальству — ведь поход твой санкционирован?
— Это мое дело. Решу что сказать! Эх, Мишка, Мишка…
На том мы и разошлись — меня забросили домой, а Эдуард поехал к начальнику милиции.
* * *
— Ха, — воскликнул Юра Долгих, — мир воистину тесен! У нас тоже ходила легенда, что в горах, на границе наших областей жил в прошлом веке великий таежный шаман по имени… Авель! Что он и целитель, и прорицатель! Вот только сейчас и вспомнил об этом и оказывается правда, оказывается, на самом деле был такой! Интересно как!
— Погоди… Про Авеля потом, давайте про майора. Сашок — валяй дальше!
— А знаете, — ответил он, — дальше-то и нечего валять, потому что все последующие события происходили без моего участия и как-то… Я их и до сих пор понять не могу. Недели через три после Мишкиного ранения были расстреляны с десяток рыночных рэкетиров. Их постреляли не насмерть — кому руку, кому ногу прострелили, то есть покалечили особо наглых. И на следующий день застрелили двоих человек из администрации городка. Про них все знали, что они записные взяточники, но никто их ухватить не мог, а скорее всего, не хотел. Белые визитки при этом не фигурировали, но информация с описанием конкретных фактов была разослана по редакциям, как местных газеток, так и областных. Оппозиционные — ее тут же опубликовали, и разразился скандал. В те же дни я с изумлением узнал, что Эдуард уволился из прокуратуры и уехал неизвестно куда, причем мне он ни словечком не обмолвился об этом. Ровно через месяц — я дома в то время был один — в дверь постучались. Это был Шурави.
— Дядя Саша. Спрячьте меня, а? Я еле ушел от них, — слегка заикаясь, сказал бледный паренек.
— О кого ты еле ушел?
— Да не знаю, они совсем незнакомые, городские, наверное. На джипе приехали. Еле ушел от них, — повторил он, — на мотике по оврагу, потом по тропе за овраг. Я парня, конечно впустил, накормил и потом всю ночь не спал, обдумывая ситуацию, ибо понимал, что моя квартира не крепость и наверняка ее легко вычислят. И уже под утро меня осенило! Соседи! Они же в отпуске, укатили куда-то в столицу, а ключ оставили мне — цветы поливать. Вот я туда ранехонько и переправил мальчишку. А на следующий вечер я его тишком привел к себе, накормил, а он рассказал, что к подъезду приезжал тот же джип и они поднимались в квартиру…
— В чью?
— Да в вашу. Пробыли здесь с полчаса и убедились, что меня в ней нет, уехали. Вот так — В тот момент меня аж ознобом обдало — а вдруг они звукозапись поставили и вот сейчас они и прикатят. Чуть паника не началась, но ничего, пронесло.
Шурави пробыл у меня дней десять — жил тайком. Причем его искали уже официально, менты ходили и всех опрашивали: не видел ли кто… В эти дни из больницы пропал Михаил. Охрана (или наблюдатели) были связаны, оглушены, а майор исчез и больше я его живым не видел. По этому поводу в городок приезжал сокурсник Эдика. Он был очень зол, кричал, ругался за то, что упустили майора. Приехал он и ко мне на работу, причем со мной он был сама любезность — расспрашивал и о том, куда Эдуард подевался, искренне удивлялся, как это он решился уволиться? И при этом у меня осталось стойкое ощущение, что с его стороны это игра. Расспрашивал он и про мальчишку и так пронзительно смотрел на меня, что я чуть не прокололся. При всем этом он беспрестанно травил анекдоты, звал в гости захаживать, оставил визитку с номером телефона, написанного от руки. После ухода сокурсника пришел участковый — уже не молодой, видавший виды человек и сказал:
