Книга Тремор - Каролина Эванс

три новых Макбука, ряд одеколонов и эксклюзивных духов. Снесет пятиметровому телевизору экран, разобьет аквариум и, не подумав о рыбах. А как все разрушит, будет добивать об стену костяшки пальцев. Может, хоть так его оставят все мысли. Жизнь хоть на день обретет цель, ведь потом ему придется убирать комнаты.

Но в квартире это желание исчезло. Кирилл просто вновь умер. День, такой яркий и красочный истек, и он вновь не знает, что делать дальше. А ведь только что его обдавало всеми оттенками величия. Это как беззвездное небо после салюта. Тишина за проехавшим поездом. С ним была вся любовь мира, и она враз ушла, когда он остался один. И так каждую ночь. Словно ничего и не было.

Всхлипнув, он тут же закрыл рот ладонью. Лицо перекосилось от рыданий, и мокрые глаза стали боязливо озираться по сторонам. Казалось, и сейчас на него кто-то смотрит. Видит его покрасневшее лицо, слышит его крики. А ведь крутые парни так не выглядят. Не сидят как мальчишки в углу, не заливают слезами футболку.

Убедившись в том, что он один, Кирилл перестал сдерживаться. Пальцы с силой вцепились в волосы. Светлые, почти белые пряди, которые его заставили выкрасить. Другой рукой он впивался ногтями в грудь, надеясь, что боль перекроет одиночество и страх в его сердце. Но ничего не могло остановить дрожь. Пальцы по-прежнему пронизывал тремор, а дыхание с протяжным воплем вырывалось из легких.

Тоже самое случалось с ним ночью. Когда она приходила к нему во сне и, даже проснувшись, Кирилл различал ее голос в комнате. Чувствовал прикосновения ее рук, а потом долго приходил в себя, пытаясь вернуться в реальность. Туда, где ее нет, а на месте души уже давно зреют пустоты.

Закрыв глаза, Кирилл прижался щекой к полу. Поток слез вновь унес его в прошлое.

* * *

— Ну, как твоя звездная жизнь? Уже нашел себе нового друга?

Лео редко сам звонил ему. Увидев на экране его контакт, Кирилл с беспокойством взял трубку. Но ничего не стряслось. Они смеялись, вспоминали прошлое. Обсуждали новую жизнь и делились ее подробностями. Только с ним Кирилл мог говорить обо всем, что угодно. Так же как раньше. Ведь для Лео он остался все тем же парнем из Питера.

— Не дождешься. Мое нытье лишь для тебя, — усмехнулся Кирилл.

— Ну-ну. Твой инстаграм так не думает.

— Ты что, ревнуешь? Ты?

— Ну, хватит, — засмеялся Лео.

— Просто ноль подписок — это слишком, не находишь?

Кирилл глубоко вздохнул, массируя лоб двумя пальцами.

— Приятель, это часть образа, я тебе уже много раз говорил это. Все, что ты видишь в ленте, согласовано с менеджерами, агентами и пиарщиками. С целой командой, понимаешь? К тому же, я почти не веду его.

— Но тебе все нравится? Ты счастлив?

— Конечно, нравится, что за вопросы? — растерянно произнес он, встав с пола.

— У меня уже три тачки в гараже, мои песни не выходят из чартов. И вообще я сплю, с кем хочу. Каждый день с новыми девушками.

Кирилл замолчал. Закрыв глаза, он уже заранее знал, что услышит.

— То есть, ты все-таки смог забыть Таню? — осторожно спросил после паузы Лео.

Плотно сжав губы, Кирилл стал убирать со стола посуду. Придвинул к нему все стулья, прошелся по граням кирпичной стены пальцами.

— Нет, — ответил он. А дальше все эти действия.

— Тебе просто нужны отношения. Новый человек рядом.

Он резко остановился, вспомнив последний разговор с Бергом.

— Я не могу, — проговорил Кирилл, стиснув зубы.

— Почему? Только не говори мне, что из-за очередного запрета для образа.

— Все так.

— Ты шутишь? Это же не то, что ты хотел. Зачем идти на поводу у других и терпеть свои страдания?

— Потому что это шоу-бизнес. Ты не понимаешь! Это в твоей реальности можно делать всякую дичь и оставаться свободным. Говорить людям в лицо, что думаешь, просто кайфовать на сцене и все. Только слава — это другое. Это постоянные софиты в лицо, всегда нацеленная на тебя камера. И ты обязан смотреть в нее, даже когда слезятся глаза, когда улыбаться совсем не хочется. Это игра, а ты все не можешь понять этого!

Он замолчал, доведя голос до крика. Лео ничего не отвечал ему. Только Кирилл открыл рот, как тот проговорил медленно и спокойно. Каждое слово.

— Ты не об этом мечтал всю жизнь. Ты боишься признаться себе в том, что ты не счастлив. Скоро ты сгоришь, потому что в Мистере Кире от тебя ничего не останется.

— Да ты просто завидуешь мне, вот и все! Ден, этот жалкий неудачник наговорил обо мне всякой дичи, и ты тут же ему поверил.

— Причем тут Ден? Он ничего не говорит о тебе.

— Да неужели? — вскипел Кирилл.

Вены вздулись на его висках. Казалось, пальцы переломят телефон на две части.

— А то, что Ден смотрит мои истории одним из первых, он вам не рассказывал? Что даже самые настырные девки не так одержимы мной? Все знают, что я на Олимпе, что у меня есть все, что я всем нужен…

— Только не себе.

Дыхание свело. Казалось, кто-то скрутил ему шею. Закрыв глаза, Кирилл оперся об стол, а потом скинул трубку.

За окном поливал дождь. Нужно перекрыть бассейн на крыше.

* * *

Музыка еще с порога оглушила его. В свете огней лиц почти не было видно. Лишь наряды девушек, блеск чьих-то часов и бокалы в руках с разноцветными жидкостями. Никто не вышел встречать его. Лишь некоторые знакомые помахали ему из разных концов зала, а потом вновь слились с толпой.

Кирилл был рад этому. В полутьме, с игрой огней диско-шара ему не придется рисовать на лице успех, поддерживать разговоры. Не придется смеяться над шутками, к которым он так и не привык, прожив в Америке два года. Быстро залив в себя три бокала апероля, он растворился в танце.

Аквамариновые лучи заскользили по его лицу. Руки стали сотрясать воздух. Биты разгоняли в нем кровь, молниеносно взяв под контроль его чувства. Кириллу казалось, в его голове взрываются тюбики с красками. Он горел на танцполе. Горел как батарейка, а эти танцы были своего рода экзорцизмом — он изгонял всех демонов, что досаждали ему ночью.

Люди перед ним слились в одно пятно. Все, что его окружало, померкло. Весь мир для него — это движения и завеса самых радостных чувств. Больше для него ничего не было.

На плечи опустились чьи-то руки. Их плавные движения рассекали грудь, все больше