конечно, но в итоге превратится из флагмана в «одного из».
А это сокращения персонала, понижение зарплаты и прочие «прелести».
И все об этом знают, включая Алену.
Как только последний из участников покидает конференц зал, она обессилено падает на стул.
- Кошмар, - шепчет едва слышно.
У меня горло спазмом перехватывает. Все бы отдал, чтобы избавится от Агатова! Но эта сволочь хитра сверх всякой меры. Озаботился о чистоте репутации на пять баллов с плюсом.
Встаю и подхожу к Аленке.
Трогаю хрупкое плечо. Под пальцами прохладный шелк строгой белой блузки, а меня в жар кидает.
- Алён… - начинаю, но меня обрывают неловким взмахом руки.
- Сегодня Витко настаивал на сотрудничестве, - отзывается глухо. – Последний шанс, представляешь?
Чуть сжимаю пальцы. А потом, плюнув на все, присаживаюсь рядом и сгребаю Аленку в объятья.
Не сопротивляется. Льнет ближе, утыкается лбом в плечо, но в наших объятьях нет никакого подтекста – Аленка ищет простой человеческой поддержки.
- Он меня раздавит, - шепчет едва слышно.
- Как-нибудь разберемся. Знаешь, а что если этого Данилу привлечь?
- Угу. В качестве киллера.
Тихонько хмыкаю. Да уж… Если этого персонажа уговорить, то церемонится он не станет. Я справки уже навел. Криминальное у него прошлое, один раз сидел даже, по малолетке. Ларек какой-то вынесли, ну его и взяли за мягкое место. А потом… тоже ничего хорошего. Бизнес он поднял на игровой индустрии. Вроде все по закону, но были шероховатости. Теперь же завязал с криминалом накрепко. И причина тому – Вита Илларионовна. Та беременная девушка, которую мы в клинике встретили. И по совместительству - сердечная боль Данилы.
- Киллер – это выход, - пытаюсь шутить.
Но Алена только вздыхает. Уютней устраивается на моем плече и молчит.
Ей плохо, понимаю. Она не из этого мира, не получает удовольствия от работы, один только стресс. А впереди еще материнство…
Словно в издевку над моими мыслями, телефон Алены начинает трезвонить. Ульяна звонит.
Приходится разжать объятья.
- Да? – поднимается на ноги Аленка. И тут же падает обратно. – Ч-что? К-как… рожаешь?!
У меня внутри все так и обрывается. Рано! Тридцать пять недель всего!
- Уже еду, - свистящим шепотом чеканит Алена и скидывает звонок. Вскакивает, бежит к выходу.
И я следом.
- В мою машину, - командую, стараясь чтобы голос звучал уверенно.
И Алена не возражает.
***
Секунды кажутся бесконечностью. Я кусаю губы, стараясь сосредоточится на позитивных моментах, но ни черта не выходит!
- Алён… Ты опять дрожишь.
Голос Демьяна тих и нежен. В его объятьях страх чувствуется не так остро, но все равно подкатывает.
Глубоко вздыхаю, пытаясь расслабиться.
Ульяне сейчас хуже. Схватки, роды… Господи, только бы все обошлось! Тридцать пять полных недель – это ведь неплохо. Это почти норма! Выхаживают ведь совсем крохотулечек, а моя дочка совсем большая! У нее приличный вес, рост, и…
- Все будет хорошо, - вклинивается в заполошные мысли голос Демьяна.
Широкая ладонь скользит по спине, прогоняя нервный озноб.
- Я не могу ее потерять, - шепчу, с трудом удерживая слезы.
Это мой ребенок! Пускай его носила другая женщина, но дочь – моя! Я люблю ее! Осознание этого пришло незаметно, но именно сейчас я чувствовала это особенно остро.
- Ты ее не потеряешь, - шепчет Демьян, не прекращая наглаживать меня словно замерзшего и напуганного котенка. – Спорим, я лучше тебя сумею поменять памперс?
Едва слышно фыркаю. Незатейливая шутка. Но она мне нравится.
- Не смейся. Я серьезно. Чувствую в себе дар быть нянечкой и…
- Елена Николаевна?
Голос врача звучит как гром среди ясного неба. Подскакиваю, едва не бросаясь на мужчину.
- Как все прошло?!
На лице врача не дрогнул ни один мускул. Но мне не стыдно за порыв!
- Все хорошо, не переживайте. Ульяна Валерьевна и ребенок чувствуют себя нормально. Роды преждевременные, но обошлось без осложнений как для роженицы, так и для ребенка. Апгар семь и восемь.
Пол медленно уплывает из-под ног. Если бы не Демьян – рухнула бы к ногам врача.
- Присядьте! – сразу же засуетился доктор. – Нашатырь нужен?
Мотаю головой.
- Хочу видеть дочку.
Я должна убедиться, что с ней все в порядке!
- Конечно, можете посмотреть. Но только через окно. Все же, она считается недоношенной и пока находится в кувезе. Ненадолго, - добавляет торопливо.
Дорога к ребенку смазывается в одно бесконечное мгновение. Вроде иду, но топчусь на месте. А в голове уже мелькает мысль просить Ульяну о грудном вскармливании. Женское молоко гораздо полезнее смесей!
К окну, за которой находятся дети, прилипаю намертво и не сразу могу сообразить, где дочка.
Из груди рвется протяжный вздох, когда, наконец, вижу ее – в одном памперсе. Какая крохотная! До ужаса хочется взять ее на руки, но я могу только смотреть.
- На тебя похожа, - шепчет Демьян, мягко привлекая меня ближе.
Кутаюсь в его объятья, как в теплый пуховый платок.
Напряжение тихонечко отпускает. С Наденькой все хорошо. На ее ручках только датчики, никаких капельниц и прочего. Значит, она может сама дышать и есть тоже. Надеюсь.
- Прямо ты разглядел, на кого похожа, - бормочу, только чтобы поддержать разговор.
Это отвлекает. Заставляет собраться.
- Очень даже разглядел. Носик твой, губы, глаза… И пятки такие же розовые.
Чувствую, как уголки губ тянуться вверх. А Демьян осторожно гладит меня по спине, прижимая крепко и нежно. Чувствую, как под тонкой тканью гулко колотит сердце. Он тоже переживает? Или… нет. Сейчас не хочу об этом думать.
Смотр на крошечную девочку. Моя дочка. Моя! Так хочется взять на руки… Но нужно потерпеть еще немного.
Тяжело вздыхаю и все-таки отстраняюсь.
- Надо навестить Ульяну… Ей пришлось несладко.
И я знаю, о чем говорю. Сама пережила ситуацию намного хуже.
Демьян коротко кивает. Сопровождает меня до палаты женщины, но сам не заходит. Понимает, что вряд ли ей захочется видеть мужчину.
- Привет, - улыбаюсь, присаживаясь рядом с неподвижной Ульяной.
Сердце болезненно сжимается – она выглядит такой бледной и поникшей!
- Привет, - старается улыбнуться искусанными губами. – Я…
- Ты молодец, - ободряюще сжимаю ее руку. – И с Наденькой все хорошо. Главное – не волнуйся и набирайся сил. И если разрешишь, я тоже буду тебя навещать.
Ульяна вздыхает с облегчением.
- Спрашиваешь тоже, - ее голос звучит гораздо бодрее. – Кажется, мы неплохо поладили…
-
