по своим ТТХ, лишним не будет.
И пяти секунд не прошло, как я оказался на лестнице, поднимающейся к распахнутым воротам.
Они были распахнуты внутрь, обрушены входящим таранным ударом, устилая внешне целыми створками пол чего-то вроде парадного зала. Даже Связи не могут сказать, какая у него была реальная функция, будто ни строители, ни пользователи, ни жильцы строения не знали, зачем им окна в пол, высокие потолки, плитка под мрамор, внутренний балкон и прочие атрибуты архитектуры стиля “а-ля Версаль”.
На створках стоял, расставив ноги на ширине плеч, персонаж.
Цельная личность.
Я мог бы многое рассказать о Связях – своих, его, общих, в том числе со взметнувшимися вновь Оковами переплетённых в одну Историй. О тех оттенках Проклятия, Порчи, Скверны, Гнили, о гранях и зонах перехода Гордости в Гордыню, Упорства в Самодурство, Алчности Благой (бывает и такая) в Алчность Проклятий.
Право слово, зачем?
Спиной ко мне, во вкусной позе, стоял Гильгамеш. Без материализованных доспехов, в дорогого вида чёрном спортивном костюме со Связями уровня “Эксклюзив от дорогого дизайнера, только натуральные материалы”. Стоял и метал из своих порталов оружие, засевая объём и площадь между собой и Илиясвиль фон Айнцберн.
История ясно говорила – не время. Сейчас, когда я не Главный Герой своего Акта, разменяв возможные преимущества на Право Первого (П)удара, я сведу всё к прямой схватке на его условиях.
Бесспорно, всё это могло быть хитрым обманом. В конце концов, умение видеть Связи – не всеведение. Тем более, настоящие пророки регулярно умирают, в Магии Связей есть отдельный раздел по противодействию и отчуждению от реальности Магов Путей Судьбы.
Ах, да. Там, на других двух третях зала, между падающими орудиями, метался Геракл, уже потерявший две свои жизни.
Медленно, напоказ. Не царственно – злодейски. Гильгамеш шёл через зал. Продолжая осыпать пространство перед собой орудиями, реликвиями и регалиями, что не принадлежали ему, но по хитрому капризу Узора Связей его Легенды и прочих, он имел Священно Право Пладения.
Холод отрезвил моё сознание, укрощая Связь, протянувшуюся сквозь весь многогранник моего существа, от условно верхней вершины по направлению к условно нижней.
Но Понимание, что Гильгамеш спокойно и хладнокровно загоняет противника в ловушку, ограничивая маневр лживо беспорядочным дождём копий, мечей и топоров из своих Врат Вавилона, оставалось.
То же самое, с каким хладнокровный Герой ненаписанной Легенды – к которой я сам сейчас писал апокриф, продолжение и фанфик своими действиями – давал понять, что ещё не время бить в спину, надеясь поразить Первого Героя, пока он без призванной брони.
Золотые доспехи – просто манифестация. Настоящая защита скрыта под одеждой, этих веков или былых. Кожа и узоры на ней.
Наконец, это случилось. Геракл сделал ошибку. Точнее, наконец, не сумел вырваться из замкнувшегося капкана.
- Берс… - всхлипнула Илия – она стояла на возвышении, что так и хотелось наречь тронным, на другом конце зала.
И всё ещё, что удивительно, меня не замечали. Остатки Ритуала, влиянье Связей, ограничения идущих по Истории?
Геракл сделал… что-то. Проявил свою Волю, Силу, Право. Копья исчезли, алебарда рассыпалась в пыль, когда сокращающиеся сквозь неё мышечные волокна голени разорвали, стёрли в смертных прах металл, что им мешал. Мечи обломились и выскочили из рук, потому что они мешали последним проявить Волю своего хозяина.
Двигаться. Бороться. Не отступать. Не сдаваться. Древний, великий Закон. Награда позабывшему – смерть.
И это тоже было ловушкой. Цепи. Оковы. И глупое имя.
Закон, материализованная Идея, одно из многих орудий смертных для укрощения капризных богов, почему-то названное именем существа, созданного богами для укрощения самого Гильгамеша.
Если так, то древний царь древнего Урука, по современным меркам – тот ещё тролль.
Что-то внутри меня – кажется, не желчный пузырь или позвоночные нервы – кольнуло мимолётным сожалением. Быть может, в другой Истории, с другими стартами, мы могли бы неплохо подружиться, стать приятелями, обоюдно отказывая считать друг друга достаточно близким для одинаково сокровенного слова “друг”.
Пустое. На данный момент времени уж точно.
Энкиду, Цепи Небес, сковали Геракла, проявившего свою божественную суть. Их Роль, их Право и Предназначение.
И холод в голове ,искрящийся и ограничивающий рискующие вычерниться, пожирнеть “П”.
И новый вал, ливень Легенд, призванных Гильгамешем по его кривому Праву Первородства, пробили тело Слуги.
-…серкер – продолжила Илиясвиль фон Айнцберн.
С того времени, как Геракл попался в ловушку и был вынужден проявить свои божественные Волю и Право, прошло менее 0,1 секунды.
Сейчас, когда время словно восстановило свой естественный ход, а Гильгамеш замер, глядя на скованного, пробитого в шести местах, истекающего силой, Геракла, исход схватки был ясен.
Берсеркер сохранял подобие жизни из-за комбинации фирменного классового безумия и продолжающейся поддержки от своего Мастера. Но это была жизнь, словно в глубокой коме, на многодневном ИВЛ. Да, в него лилась сила, да, он был слишком безумен, чтобы признать свою смерть. Но всего упорства мира мало, когда тебя ломают механизмы мироздания.
- Пёс, это была славная битва – произнёс Гильгамеш.
Странно, без своей обычной насмешливой гордыни.
Одинокое оружие, вылетевшее из портала, пробило корпус Геракла от шеи до зада, войдя в пол на семь сантиметров. Удар милосердия.
Берсеркер пал, растаяв радужной дымкой и тающей пылью. Остались только вбитые в пол орудия войны и исчезающие в портале Оковы.
Слегка другие шевельнулись. Словно чуть сдвинулись на повороте плиты коридора, открывая небольшую щель. Открытую возможность, порт подключения, словом – Связь.
Словно из-за плит предопределённости, слагающих Историю, повеяло странным сквознячком, могущим означать разное. Но главное – возможности того, что здесь может зваться сюжетом.
Спаситель, приходящий в час отчаяния из пустоты и уносящий прочь. Мифологический образ, которому есть место в этой Истории.
Связь легла сказочно просто, перенося меня, боеготового, вооружённого, прямо перед малышкой Илией. К ней спиной, конечно. Но это – допустимый риск.
- Ну, здравствуй, Фингал – сказал я.
И крошечный стих, короткий отрывок аккуратно лёг ещё одной перемычкой в переплетающихся Историях, двух дополнений и теней от своих Легенд.
Владыка пустыни, Герой героев.
Когда придёт Время и Место Истории нашей схватки, будут молнии и гром.
Нет, не из-за кинематографических клише.
Губы Гильгамеша дрогнули, лицо исказилось. Смесь насмешки, презрения, гордыни и удивления, тем более забавная, когда он тоже ощутил – а я увидел – как его ограничивают новые факторы, Оковы пишушейся нами – и не только – Истории. Ещё забавнее, что у Илии тут и вовсе нет права голоса. Спасаемая принцесса в такой Истории – просто предмет.
