— Это всё, что тебя волнует? — рассмеялся он, притягивая меня ближе.
— К сожалению, нет. — Я освободилась из его объятий, прошла в другой конец гостиной и села за стол, закинув ногу на ногу.
— Приготовления впечатляют, — он взметнул бровь, но я не дала сбить себя с толку.
— Когда я смогу вернуться домой? — я подозревала, что этот вопрос ему не понравится, но так, как сейчас. дальше продолжаться не могло.
Да, у меня сердце пело от счастья, когда он был рядом. Мне нравилось проводить с ним время, нравилось разговаривать, спорить и даже молчать, но моя жизнь не ограничивалась стенами президентского дворца. И мне мало только его. Я хочу учиться, общаться с друзьями и близкими, встречать новых людей, но и терять ту близость, которая появилась между нами за последнюю неделю, я тоже не хочу. И с этим нужно что-то решать!
Встретив его пристальный взгляд, я с трудом удержалась, чтобы не поёжиться.
— Главных злодеев ты знаешь, прижать их к стенке тебе не составит труда и я сильно сомневаюсь, что у них будет время и возможность, чтобы причинить мне хоть какой-то вред!
Воланд поднялся и, встав напротив меня, опёрся об стол ладонями.
— Куда ты так торопишься?
— У меня занятия начинаются через два дня. — Его присутствие давило и я откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди.
— Я в курсе.
— И я хочу на них попасть, — отрезала я. — Воланд, мы возвращаемся к тому, с чего начали, — покачала я головой, — чего ты от меня хочешь?
— Давай перефразируем, — предложил он, занимая место напротив, — а чего ты хочешь от меня?
— Что за детский сад?! — всплеснув руками, я подалась вперёд. — Ты обещал ответить!
— Сразу после тебя. — Вообще ситуация складывалась паршивая в первую очередь для меня, но, по его упрямому взгляду, я поняла, что он всё равно добьётся ответа на свой вопрос. Тем более, что уж для кого, а для него это давно не тайна.
Прикусив губу, я смотрела в его, против обыкновения, серьёзные глаза и понимала, что хочу получить ответы на все свои вопросы сейчас. И мне придётся сказать ему правду, чего бы это не стоило.
— Я люблю тебя, — не отрывая от него взгляда, я отчётливо проговорила каждое слово. — С первой минуты, как увидела в Эркахалоне и вряд ли со мной ещё когда-нибудь случится что-то подобное.
Клянусь, он ожидал увиливаний, отказа или уловок, но не того, что слышал. Я встала, но мы были так близко, что я видела как расширился его зрачок, а взгляд стал хищным, таким, как тогда в театре. Но останавливаться не собиралась. Он сам хотел услышать правду.
— Но я уйду без сожалений если всё, что ты можешь мне предложить, это несколько ночей и дорогую безделушку в качестве прощального подарка.
Вот и всё.
Кажется, мне в жизни не было страшнее, чем когда я начала говорить, но сейчас я ощущала ни с чем не сравнимое облегчение от того, что все точки, наконец, расставлены. И не осталось ни следа паники в душе.
— Тебя.
— Что? — Я настолько ушла в свои мысли, что в один из самых важных моментов своей жизни что-то пропустила.
Воланд встал и я увидела перед собой хищника, почуявшего добычу. Это было во всём — в его движениях, в чертах лица, в улыбке и в выражении глаз. Когда он приблизился, я не отступила только потому, что помнила — зверем это воспринимается как провокация.
— Я хочу тебя, — выделяя каждое слово, повторил Воланд, глядя на меня сверху вниз, — и, боюсь, мне будет мало не только нескольких ночей, но и нескольких лет.
Даже сейчас, видя всё в его взгляде, я никак не могла осознать, что мне это не снится.
— Потому что меня зацепила уверенная в себе женщина, игнорирующая все мои намёки. — Прозвучавший щелчок я проигнорировала, завороженная его словами. — Влюбился я в наглую девчонку, не побоявшуюся отказать мне прямо в лицо. — Он взял мою правую руку и, переведя взгляд, я открыла рот, оглушённая пониманием, что у него в руке кольцо, которое он нарочито медленно, давая мне возможность осознать происходящее, надел мне на палец. — А полюбил сильную независимую девушку, несмотря на обстоятельства не изменившую себе.
— Что ты делаешь? — Больше признаний меня сейчас волновал холод кольца на безымянном пальце и я сама едва слышала свой голос.
Воланд притянул меня ближе, держа мою руку в собственной ладони.
— Триш, — весело покачал он головой, — я думал все девушки с младенчества знают суть данной процедуры. — Я всё также в ужасе переводила взгляд с него на свою руку и даже мысленно не могла произнести это слово.
— Я делаю тебе предложение, — он приподнял моё лицо за подбородок, наслаждаясь моим ошарашенным видом, — правда, цветы и празднование были подготовлены на завтра, но мы обязательно что-нибудь придумаем.
— Но ты не можешь на мне жениться! — наконец, отмерла я.
— Почему? — Ему было весело! В то время как я в панике представляла как сообщу обо всём родителям и брату, а уж про Меди с Сашей и вовсе говорить нечего. И потом, у меня учёба! И ни одной умной мысли как всё это совместить.
— Потому что я не хочу, — твёрдо соврала я, понимая, что погорячилась с признаниями
Но я даже подумать не могла, что он собрался на мне жениться прямо сейчас! Затевая этот конкретный разговор, я просто хотела услышать, что ему со мной интересно или что я нравлюсь ему немного больше остальных, но не это!
Свадьба.
Осознание пришло резко и закружилась голова, сердце застучало втрое быстрее, а в животе носились счастливые бабочки.
— По-моему, ты нагло мне врёшь, — тихо произнёс Воланд, склоняясь ко мне.
— Нет, просто я… — договорить и додумать он мне не дал, осторожно и бережно целуя.
Я забыла обо всём на свете, обнимая его, и сразу потеряли важность учёба, кольцо и весь окружающий мир.
— Так что, ты всё ещё не хочешь за меня замуж? — уточнил он, отстраняясь.
— Кажется, уже хочу. — В голове царил розовый туман и ни один суд не примет мои слова в таком состоянии за доказательство.
— Уверена? — Да он издевается!
— Да, но если сейчас ты меня не поцелуешь однозначно передумаю!
— Ты сама это сказала, — сверкнул глазами Воланд и я окончательно пропала, стоило ему поцеловать меня так, как хотел он — обжигающе страстно, впервые не сдерживая ни себя, ни свои желания.
И я впервые порадовалась тому, какие зимой длинные ночи.
Эпилог
Я поставила точку и расслабленно откинулась в глубоком кресле — всё-таки не зря Воланд настоял на отдельном кабинете для меня, хоть я и была уверена, что не буду в нём появляться. Дверь открылась, впуская мужа, и я радостно улыбнулась.
