Выход на улицу занял гораздо больше времени, чем я планировала. Ваня отказался идти на руки, решительно схватил красную лопатку и неуклюже побрел к лифту сам, на своих двоих. Мне оставалось только идти следом и испуганно хвататься за сердце, когда его мотало из стороны в сторону.
Мой маленький упрямый мужчина.
Мы устроились в песочнице: Ванька залез внутрь, я присела на бортик. Вооружились строительным инвентарем и приступили к выпечке куличей. Он усердно набивал песок в формочки, хлопал лопаткой, а я аккуратно переворачивала, выстраивая целую шеренгу разнокалиберных куличиков.
Во дворе кроме нас никого не было. Несмотря на то, что дневная жара давно спала, люди не торопились выходить на улицу. Не было ни других мам с детьми, ни бабок на лавках, даже обычные прохожие редко попадались, поэтому мы наслаждались тишиной и спокойствием.
Хорошо, когда никого рядом нет, никто не мешается, не шумит…не придет на помощь в случае чего.
Эта мысль острой молнией полыхнула в сознании, в один миг руша все очарование момента. Я растерянно оглянулась один раз, второй, третий. Потом встала и пристально посмотрела по сторонам, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Внезапно и тишина показалась мне пугающей, и безлюдный двор подозрительно-опасным, и ощущение такое странное появилось, будто кто-то смотрит, в упор, не отрываясь.
— А пойдем-ка домой, дружочек, — стараясь не выдать своего волнения и не напугать ребенка, я стала собирать игрушки в пакет, — почитаем, посмотрим мультики.
Ощущение тревоги все нарастало. У меня во рту пересохло от волнения, руки мелко тряслись, а сердце грохотало так, что заглушало все остальные звуки.
Ваня домой не хотел, но мне удалось его отвлечь, заболтать, заинтересовать маленьким цветным камушком, валяющимся у песочницы.
— Смотри какая красота!
Он сжал в маленьком кулачке свою находку и уже не сопротивлялся, когда я взяла его на руки и быстрым шагом направилась к подъезду.
Это расстояние показалось мне бесконечным. Я все шла, шла, а будто на месте топталась, при этом до одури боясь оглянуться. Мне чудились за спиной чужие шаги и хриплое дыхание, казалось, что еще миг и на плечо ляжет чья-то тяжелая ладонь.
И в тот момент, когда я уже была готова сорваться в дикий галоп, с другого конца дома во двор въехала знакомая темная машина. От облегчения сердце сделало нереальный кульбит, а ноги стали совсем ватными. Никогда я еще так не радовалась возвращению Артура.
Глава 19
— Мне кажется, или ты меня избегаешь? — хмуро спросила Демид.
Он пришел ко мне в кабинет, по-хозяйски уселся в кресло посетителя, всем своим видом показывая, что никуда не уйдет, пока мы не поговорим.
— Нет.
— Нет — не избегаешь, или нет — не кажется?
— С чего мне тебя избегать? — я отложил в сторону ручку, откинулся на спинку кресла и устало зарылся пальцами в волосы.
В последнее время у меня совершенно не было сил, будто их кто-то высасывал, не оставляя ничего взамен. Постоянный напряг на работе и дома, отказ Вероники иди на контакт, тяжелые мысли, изнуряющее чувство вины — все это выматывало похлеще каторжных работ, и мне уже было не до Демида. Мы с ним действительно начали отдаляться друг от друга.
— Не знаю. Это ты мне скажи. Я уже устал гадать. Может ты сам чего надумал, а может Вероника что-то сказала.
— Она о тебе вообще не говорит.
Демид усмехнулся:
— Она меня не очень-то любит, да? Правильно делает. Я бы на ее месте вообще за ружье схватился.
— Ты за каким тогда пришел?
— Хотел поговорить, уточнить некоторые моменты, — он тихо крякнул, — еще планировал извиниться.
— У нее уже аллергия на извинения. Она звереет сразу, как только слышит слово «прости».
Я в этом лично убедился и не раз. На коленях был готов перед ней ползать, лишь бы простила, но она сазу закрывалась в своей раковине, брала Ваньку и уходила в другую комнату.
Наверное, морда у меня была совсем несчастная, потому что брат тихо спросил.
— У вас есть подвижки?
— Нет, — я покачал головой, — никаких. Все так же хреново, как раньше.
— Как Вероника?
— Ну как… Держится, постепенно приходит в себя. С одной стороны вижу, как она счастлива, когда смотрит на Ваньку, с другой стороны тошно, когда ее передёргивает от взгляда в мою сторону.
— Что дальше?
— Собирается уйти после того, как мы разберемся с этими призрачными долгами и странными друзьями Кирилла.
— И ты отпустишь?
— А как ты думаешь?
— Я бы не отпустил, — сказал он, задумчиво постукивая пальцами по подлокотнику кресла, — как-нибудь бы удержал. Привыкла бы…
— Нет, Демид. Не привыкла бы. Никогда. Насильно мил не будешь. Так что отпущу, и просто буду поблизости, надеясь, что судьба смилостивится и даст шанс все исправить. А если нет, то значит так мне и надо.
— Нет таких ошибок, которые нельзя было бы исправить.
— Тебе не понять, Дем.
— Конечно, я же тупой…
— Ты не отбирал ребенка у любимой женщины.
На это брат ничего не смог ответить. Он вроде тоже был замешан в этом кошмаре, но в тоже время всегда как бы стоял в стороне. Его не разрывало от ревности, от желания наказать, от обиды. Он не делал ошибок, поддаваясь неконтролируемым эмоциям, не сходил с ума, представляя свою любимую с другим, не жертвовал своими чувствами ради фальшивого счастья младшего брата. Его не использовали как последнего идиота, не плевали в душу, не вытирали ноги о разбитое сердце.
Во всей этой истории Демида изначально волновало только то, что братья одну женщину не могут поделить, и это может как-то отразиться на делах семьи. Он сразу встретил Веронику в штыки, заподозрив во всех смертных грехах и, наверное, эти слова все-таки остались у меня где-то на подкорке, в итоге сыграв свою роковую роль. Возможно отнесись он к ней иначе, и меня бы в конце так сильно не накрыло.
Об этом поздно думать. Я ни в чем не винил Демида. Не пытался облегчить свою совесть, перекладывая ответственность на другие плечи. Все свои решения я принимал сам, и значит и отвечать за них тоже придется мне.
— Я куплю им нормальную квартиру. Помогу с работой.
— Думаешь, она примет твою помощь?
— Она о ней не узнает. У нее сегодня собеседование в «Скансофте». Я уже позвонил кому надо. Возьмут.
— Снова все за нее решаешь?
— Получается, что да, — я уныло кивнул, — я просто помочь ей хочу. Там место хорошее, коллектив у них молодой, сплоченный. Она девочка умная, справится, ей просто надо снова в себя поверить. Кстати, она уже должна была вернуться с собеседования.
