историческим меркам считай завтра — «жижа» поползет наверх, а СССР станет крупнейшим ее экспортером — наши хитрые предки подмяли под себя 1/6 часть суши. Представляете, сколько у нас всего и в каких количествах тут есть?
— Что ж, валюта стране нужна, — пожав плечами, нейтрально ответил он.
— Давайте так — если до 75 года нефть не вырастет в цене больше чем в три раза, я вам должен шоколадку «Вдохновение». Если прав я — наоборот!
— Идет! — хохотнул он, и мы пожали руки, попросив мимопроходящего поддатого дедушку их разбить, что он проделал с явным удовольствием.
— Так что там с «интеллектуальной собственностью»? — вернулся дядя Толя к прежней теме.
— Все упирается в средства производства, — развел я руками. — И юридическое сопровождение. У меня есть несколько изобретений развлекательно-прикладного характера, которые нужно патентовать, и куча книг, песен и фильмов, которые можно выгодно впарить буржуям за хорошие деньги. Кроме того — есть несколько идей телепередач, рассчитанных на западное общество потребления — у нас такую пакость показывать нельзя, у нас тут в почете труд, а не это их «повезло стать миллионером». Но все это — только если старшие товарищи в меня поверят и обеспечат все нужное. А я пока буду английский учить.
— Тьфу-ты! — облегченно фыркнул он. — А я-то думал у тебя уже все готово!
— Будет день — будет пища, — не стал обижаться я. — Давайте на еще одну шоколадку поспорим, что не позже зимы 69 года что-нибудь мое совершенно официально и с полного одобрения Министерства Культуры издадут хотя бы в одной капстране? Неважно что — любая форма развлекательно-прикладного творчества.
— Идет! — согласился дядя Толя и на это, и наши руки «разбила» мимопроходящая улыбчивая тетенька средних лет.
— А у вас какая тема диссертации?
— Основные тенденции развития экономического программирования в системе государственно-монополистического регулирования экономики Англии, — ответил новый папа.
— А у них разве государственно-монополистическое регулирование? — задал я вежливый вопрос — не все же мне одному воздух сотрясать. — Они же любят рассказывать про свободный рынок и как ужасно угнетает людей наша плановая экономика?
Дядя Толя воспрял духом, и до самого нашего дома развеивал мои «заблуждения».
— Очень интересно! — ничуть не соврал я. — Можно я ребятам коротко на политинформации расскажу?
— А ты запомнил? — запросил он обратную связь.
— Запомнил! — кивнул я и выдал ему «конспект».
— Ничего себе у тебя память! — ожидаемо удивился дядя Толя.
— Резко похорошела в последнее время, — кивнул я. — Можете подождать вечера у нас, но мне нужно на сдвоенный урок японского, вернусь через четыре часа!
— Как-то много «сдвоилось», — заподозрил он неладное и одернул сам себя. — Но ты уже взрослый, и это — твое дело! Я домой пока, а потом за вами заеду.
— Давайте у рынка встретимся лучше, маме фруктов купим — сезон кончился, но у меня там есть замечательный знакомый азербайджанской национальности.
— Хорошо! Не прощаемся! — махнул он рукой и пошел к метро.
Я же отправился переодеться и двинулся к конспиративной фарцовочной квартире, предвкушая потешный разговор с Саякой, в котором я убеждаю ее принять в подарок такую смущающую вещь, как прокладки.
* * *
— А потом в Брест съездили, но там ничего толком и не осталось — немножко руин и памятник. Но это ничего, я все равно в библиотеке все что было нужно нашел, и книжку почти до половины вчера перед сном добил! — отчитывался я перед лежащей в отдельной, украшенной цветами и оснащенной цветным телевизором (поставили временно) палате, одетой в спортивный костюм марки «адидас» (подарок Зыкиной), обнимающей сидящего рядом с ней на кровати меня маме. — А с утра на худсовете были, и по его итогам я выбил тебе стрижку у личного парикмахера Екатерины Алексеевны Фурцевой.
— Ничего себе! — ожидаемо отреагировала мама.
— А еще мы с дядь Толей сберкнижку проверяли — я оттуда четыреста рублей на подарки девочкам взял — помнишь я тебе рассказывал?
— Помню! — фыркнула мама, покосившись на отчаянно краснеющую Таню, которая подарки получила по моему возвращению из клуба, а вместе с ними — мастер-класс от тети Нади по использованию импортных прокладок.
— Там еще двенадцать с хвостиком тыщ осталось, — добавил я, и родительница захлебнулась «крафтовым» (самодельным, с рынка) гранатовым соком, который решила попить именно в этот момент.
— Как?! — переведя дух, вымолвила она, за подтверждением посмотрев на дядю Толю.
— Так и есть! — кивнул он, поерзав на стуле — ну комплексует мужик, и я его прекрасно понимаю.
— Эти и декабрьские деньги мы оставим в качестве безумно огромной кубышки «на всякий случай», — подмигнув маме, дал понять, что о кооперативе папе говорить все еще не нужно. — А дальше я бы хотел тебя попросить написать заявление на автоматический добровольный перевод 90 % моих доходов в детдома нашей Родины. В Фонд Мира не хочу — негров, конечно, очень жалко, но я лучше буду своим помогать. А нам все равно столько денег не нужно — там уже четырехзначные суммы, что мы с ними будем делать? Шубы складировать?
Судя по мечтательным мордашкам мамы и Тани, от шубок они бы не отказались. Запомнил — на них не то что 10 %, на них и меньше хватит, нифига себе у меня там циферки пойдут с Нового года.
— Это твои деньги, решай сам, — кивнула справедливая мама.
— А еще у нас Таня живет пока тебя нет, чтобы мне не скучно было!
Понимающая мама улыбнулась девушке:
— Спасибо, что присматриваешь за моим раздолбаем!
Это нормально, на такое мы не обижаемся.
— Так что никаких выписок раньше времени! — перешел я к не совсем ожидаемым выводам. — У нас все хорошо, сыты, одеты, вещи стираем, дома убираемся. Словом — лежи здесь как можно дольше и продуктивнее! Когда еще в ЦКБ повезет попасть?
— Совсем по мне не скучаешь! — надулась мама.
— А вот и нет! — совершенно честно опроверг я обвинение, прижался к родительнице поплотнее и поцеловал в щеку. — Но вдруг еще кто-нибудь придет нам нервы портить? А тут хорошо, спокойно, лежи, кушай вкуснятину и телек смотри! Вот, задание тебе — считай, сколько раз за время твоего лечения по телевизору мои песни прокрутят!
Мама хихикнула, поощрила меня за успехи поцелуем в щечку, и Судоплатов-младший решил подключиться к обработке:
— В самом деле, Наташ, ты на всякий случай подольше полежи. Не переживай, Сережка у тебя уже совсем самостоятельный, а у меня половина недели свободна, так что помогу, чем смогу.
— Ты будущего мужа-то слушай! — громким шепотом (это чтобы все слышали), округлив глаза, приказал я маме. — Будешь слушать, и реальность вознаградит тебя за это свадебным банкетом в
