за положением в городе. Не подчиняясь приказам руководителей обороны, из Тулы «в полки учели выходить всякие люди человек по сту, и по двести, и по триста на день».{700} В таких условиях Шуйскому нетрудно было найти людей, которые бы согласились выступить против Болотникова.
Подозрения, будто «капитулянтов» в Туле возглавила знать, входившая в думу «Петра», — боярин Телятевский и Шаховской, не подтверждены фактами. Современники единодушно свидетельствуют, что Телятевский и Шаховской были выданы царю вместе с Болотниковым.{701} Среди руководителей тульской обороны в дальнейшем никто не избежал наказания, кроме путивльского сотника сына боярского Ю. Беззубцева. Доверие к нему было столь велико, что Шуйский послал его в Калугу, чтобы уговорить тамошних повстанцев последовать примеру тулян.{702} Это обстоятельство косвенно доказывает, что, скорее всего, Беззубцев, а не Шаховской выступил инициатором заговора против Болотникова. Старший сын Юрия Беззубцева Дмитрий попал в плен в сражении под Коломенским, и московские власти получили возможность шантажировать предводителя путивльских повстанцев.
Наиболее достоверные сведения о сдаче Тулы сообщает автор «Карамзинского хронографа», хотя он и не называет по имени инициаторов заговора против Болотникова. По его словам, за два-три дня до капитуляции тульские «осадные люди» стали присылать к царю «бити челом и вину свою приносить, чтоб их пожаловал, вину им отдал, и оне вора Петрушку, Ивашка Болотникова и их воров изменников отдадут», обещая пустить в крепость государевых воевод.{703}
То обстоятельство, что Шуйский вел переговоры одновременно с Болотниковым и с тульскими заговорщиками, породило противоречивые толки. Голландский купец И. Масса записал слухи, циркулировавшие в Москве: «Одни говорили, что Болотников сам себя выдал (сдался царю. — Р. С.), другие говорят, что его предали».{704} Архиепископ Арсений, написавший записки после свержения царя Василия и не имевший причин щадить его репутацию, отметил, что этот государь, добиваясь сдачи Тулы, «дал клятву, что он не предаст смерти Петра и воевод, бывших с ним… И после того, как город сдался, царь не сдержал своей клятвы».{705} О том же самом писали Я. Велевицкий (со слов жившего в России К. Савицкого) и Будила.{706}
Среди иностранцев один лишь С. Немоевский обвиняет в предательстве Болотникова, который, согласившись с другими, связал «Петрушку», выдал его Шуйскому, сдал тульский кремль.{707} Однако сведения Немоевского носят сомнительный характер.
Тушинцы, участвовавшие в обороне Тулы, а затем присягнувшие на верность Шуйскому, стремились доказать, что не они, а царь нарушил клятву. С их слов Буссов записал рассказ, будто Болотников завершил переговоры с Шуйским, выехал из Тулы и передался царю, рассчитывая на крестоцеловальную запись.{708}Но и этот рассказ недостоверен.
Участник осады Тулы засвидетельствовал, что «осадные люди», составившие заговор против Болотникова, открыли ворота крепости перед воеводой И. Ф. Крюком-Колычевым и тут же выдали ему «Петра», Телятевского и Болотникова.{709} Мирные переговоры усыпили бдительность Болотникова, и заговорщики, опираясь на помощь царя, осуществили свои замыслы.
Разобщенный наводнением и доведенный до крайности гарнизон Тулы сложил оружие, не оказав сопротивления воеводе Крюку-Колычеву и не выступив на защиту своих вождей. При таких обстоятельствах Шуйский сохранил жизнь всем сдавшимся повстанцам. Без сомнения, подобная мера была продиктована трезвым политическим расчетом. Гражданская война вступила в решающую фазу, и царь показной милостью старался перетянуть на свою сторону всех колеблющихся.
По «Карамзинскому хронографу», всех тульских сидельцев «привели к крестному целованию за царя Василия».{710} Автор «Бельского летописца» сообщает важную подробность: Шуйский после принятия присяги от сдавшихся повстанцев «отпустил их за крестным целованием по городом».{711} Таким образом, повстанцы после капитуляции Тулы были разосланы в разные концы страны. Служилые немцы, а их было более полусотни, были отправлены с приставами в Москву, где им позволили жить в Иноземной слободе.{712}
Весть о падении Тулы вызвала панику в войске Лжедмитрия II. Пробыв в Болхове в течение суток, «царик» 17 октября спешно отступил ближе к границе в Карачев, где его покинуло запорожское войско.{713} Одновременно вспыхнул бунт в иноземном наемном войске. Завладев добычей, захваченной под Козельском, наемники решили покинуть пределы России. В страхе Лжедмитрий II тайно покинул лагерь с тридцатью верными людьми из числа своих русских сторонников. Даже гетман Меховецкий не знал, куда он исчез.{714}
В начале гражданской войны Отрепьев, после того как его покинуло наемное воинство, нашел прибежище на зиму в дворцовой Комарицкой волости. Лжедмитрий II перезимовал в дворцовой Самовской волости под Орлом. Там он получил подкрепления и пополнил запасы продовольствия. В 1608 г. самозванец объявился в Орле. Угроза нового наступления повстанцев на Москву немедленно отозвалась на судьбе тульских пленников. В феврале 1608 г. царь Василий приказал сослать Болотникова в Каргополь. Везли его через Ярославль, где находились пленные поляки. Слуга Мнишека А. Рожнятовский записал любопытные сведения о поведении Болотникова. (Другой пленник С. Немоевский повторил его рассказ слово в слово).{715}Ярославские дети боярские были поражены тем, что главного «воровского» воеводу везли несвязанным и без оков. По этой причине они стали допытываться у приставов, почему мятежник содержится так свободно, почему не закован в колодки. Отвечая им, Болотников разразился угрозами: «Я скоро вас самих буду ковать (в кандалы. — Р. С.) и в медвежьи шкуры зашивать».{716}
С казацким «царевичем» власти расправились до высылки Болотникова из Москвы. Царь, по замечанию летописца, «Петрушку вора велел казнити по совету всей земли».{717} Опираясь на приведенное летописное известие, А. А. Зимин высказал предположение, что по делу «царевича» было созвано подобие Земского собора.{718} Л. В. Черепнин разделял его мнение. «Вероятно, — писал он, — это не легенда и не летописная выдумка, а такой судебный собор действительно был».{719}
Ссыльный поляк С. Немоевский записал 30 января (9 февраля) 1608 г.: «Прибыл посадский человек из Москвы. Наши проведали от него через стрельца, что на этих днях казнен Петрушко».{720} Дневниковая запись свидетельствует с полной достоверностью, что казацкий «царевич» подвергся казни не сразу после сдачи Тулы, а четыре месяца спустя. В «Карамзинском хронографе» можно обнаружить любопытную приписку к тексту о сдаче Тулы: «Вора Петрушку (царь. — Р, С.) велел повесить под Даниловым монастырем по серпуховской дороге…».{721}
Г. Шаховской был сослан «на Каменое» в монастырь, С. Кохановский — в Казань, атаман Федор Нагиба и некоторые другие — в «поморские города».{722}Несколько позже, когда Лжедмитрий II подошел к Москве, а его отряды заняли половину государства, Болотников был сначала ослеплен, а затем «посажен в воду». Убиты были
