нас слабохарактерный правитель, он даже с дочерью совладать не может. И законники при нем совсем распустились: даже каторжники сбегают с мест отбывания заключения.
— Это в сегодняшних новостях? — оживился лорд Горейский и потянулся за своим номером газеты. — На какой странице?
— На четырнадцатой.
Они переговаривались, будто забыли о моем присутствии, словно, не видя на столе диплома об окончании Квартенского университета магии.
Я стиснула кулаки. Ненавижу! Как же я ненавижу этих старых, циничных интриганов!
— Четверо приговоренных до конца жизни к каторжным работам магов сбежали из шахты. Уверен, без помощи извне не обошлось. И куда только смотрел король? В декольте очередной фаворитки? — едко произнес прадед. — Или на новые счета принцессы Фионы?
— Сбежали, как на подбор, те ещё милашки, — хмыкнул лорд Горейский. — Убийства, пытки, изнасилования… Стихийник любил поджаривать своих жертв на медленном огне, тихоня-бытовик увлекался карвингом из людей, а целитель проводил запрещенные опыты…
Прямо, как вы. Эти слова жгли мне губы, но я сдержалась. Я ничего не могла им противопоставить, как всегда выберутся. А если немного потерпеть, то вскоре я их никогда больше не увижу.
— О! Среди сбежавших есть и некромант, прозванный Вдовцом, — радостно сообщил прадед. — Помнишь такого, Эрх? Года три назад о нем писали и столичные, и провинциальные газеты. Женился на симпатичных селянках и вместо горячей первой брачной ночи проводил жертвоприношение. Интересно, кого пытался вызвать? Об этом журналисты не писали.
— Меня больше интересует, зачем он портил девственниц.
— А кто сказал, что они таковыми оставались? Читал о нем когда-то. Консумация брака происходила прямо на алтаре.
Фу… меня затошнило. Какие же они… Жестокие, бесцеремонный, бесчеловечные!
Вскочив на ноги, я подняла лист со светящимися магическими печатями и твердо произнесла:
— Это золотой диплом. Я закончила университет с отличием. Я выполнила условия договора и теперь свободна.
Прадед закрыл газету и, впервые за утро посмотрев на меня, произнес одно слово:
— Нет.
В его черных глазах застыло ледяное равнодушие.
— Нет?! Значит, вы солгали? И не отпустите меня после успешно сданных экзаменов?
У меня перед глазами потемнело от гнева. Даже коленки подогнулись, настолько зашкаливали эмоции.
— Ты сдала выпускные экзамены в университете, Кайра, но ещё не прошла мое финальное испытание.
— Испытание кровью, — глухо добавил целитель.
Я же зло рассмеялась:
— На тренировках я убила пару сотен всякой нежити и нечисти. Мало?
— Чтобы стать истинным некромантом, ты должна отбросить жалость и, если нужно, пролить кровь человека, — спокойно объяснил прадед. — Ты должна научиться убивать.
— Значит, не бывать мне истинным некромантом! — усмехнулась я злорадно.
И вдруг заметила странное: у меня заплетается язык… И прадед… его лицо плывет…
…Очнулась я на холодной земле, сильно продрогнув.
Открыв глаза, не поднялась резко, хотя очень хотелось — ночная сорочка позволяла ощущать мелкие камни и каких-то насекомых, атаковавших мою левую лодыжку. Из-за укусов последних, подозреваю, я и проснулась.
Над головой мерцал радужный купол. Красиво, будто мыльный пузырь на солнце… Голова болела и не сразу выдала нужное название. Я нахожусь под УУЩ. То есть универсальным усиленным щитом. Он долго сдерживает и магические, и физические атаки. Кто-то основательно потратился на мощный артефакт. Интересно, зачем?
Хотя нет… Важнее иной вопрос. Где я?
Из положения лежа смогла рассмотреть свод пещеры, освещенной магическими лампами.
Почему я здесь? Меня похитили? Прямо из дома прадеда?
Голова раскалывалась. Губы пересохли, хотелось пить.
— Ну когда, когда она проснется? — заныл кто-то тоненько в полумраке. — Уже час ждем.
— Заткнись, — пробасил второй мужчина. — Еще разбудишь малышку.
— Пусть поспит, — произнес третий мужчина с удивительно приятным голосом. — Последний сон самый сладкий, и пробуждать от него надо поцелуями.
От его ласкового тона по спине морозом сыпануло.
— А девочка уже не спит, — проскрипел четвертый голос. Ощущение, что заговорила рассохшаяся дверь. — Подслушивает нас, негодница.
— Выходи, знакомиться будем! — повеселел голос нытика.
— Очень близко и тесно знакомиться, — гоготнул бас.
— Не пугайте леди, друзья, — попросил обладатель бархатного голоса. — Ей и так страшно.
Скрипун промолчал.
Я резко села и огляделась.
Как и думала, я в ночной сорочке, босая. На руках тяжелые блокираторы магии. И как насмешка — лежащая возле моего бедра изогнутая сабля.
Я все-все вспомнила. Завтрак. Мармелад со странным привкусом. И разговоры о сбежавших каторжниках…
Нет, нет, нет! Неправда! Прадед не мог поступить так со мной! Не мог! Это кошмар! Мне все это снится!
Я крепко зажмурилась.
— А она хорошенькая, — проскрипело совсем близко.
Я распахнула глаза.
Они вышли из темноты. Вышли все четверо. Отросшие волосы, всколоченные бороды. Одежда давно превратилась в грязные лохмотья. На лбах выжженные знаки каторжников. На руках сверкали блокираторы магии — хоть в этом мы равны.
Но самое страшное — их глаза. В них не было человечности. Похоть и жажда боли. Чужой боли.
Легко представить, какой они меня видят. Девчонка в белой ночной рубашке с растрепанной косой. Жалкая, потерянная, беспомощная… Одним словом — жертва.
Вот только жертвой я не была.
Я отстранилась от реальности, лихорадочно размышляя, что делать. Слова каторжников звучали фоном, почти не цепляя.
— Девонька, иди к нам!
— Иди сама, и тебе не будет больно.
— Щит все равно вскоре погаснет…
— Ничего личного малышка, но твоя жизнь — это наша свобода. Обещаю, ты не почувствуешь боли.
Трусливая мысль, что можно договориться, мелькнула и тут же исчезла. Нет, с ЭТИМИ нельзя договориться, да я и сама не хочу. Не зря прадед подобрал именно их для моего превращения в бездушную некромантку-убийцу. Пока я не убила человека, моя душа чиста.
— Ты будешь долго кричать, сладенькая. Я напишу на твоей нежной коже свое имя. Это будет красиво: красное на белом…
Еще мгновение я позволила себе понадеяться, что сплю. Затем коснулась рукояти сабли. Серебристо блеснул клинок.
Что ж, даже у солнца есть пятна…
Я вышла из-под защитного купола.
Вечность спустя я стряхнула темные капли с оружия. Вот и все. Ни царапины на теле, что в душе — неважно.
Чужое присутствие я ощутила слишком поздно — в шею больно кольнуло. В глазах потемнело.
— Держись, — шепнул голос сквозь дурман.
И я провалилась в темноту…
…Очнулась, испытывая странное ощущение повторения.
Нет, в этот раз я не замерзла и лежала на мягкой банкетке.
Просто я снова подслушала чужой разговор.
— Теперь мы должны создать идеального целителя, — возбужденно говорил лорд Горейский. — Внуки меня разочаровали: Горан — упрямый солдафон от рождения, Хельена — целительница, но боится экспериментов. Зато из самого младшего, решившего стать бытовиком, ещё можно вылепить истинного целителя, нужно только подсадить мою искру.
— Нет.
— Согласен, парень так себе кандидат в
