Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
такая. Звал с собой уехать. А я не могла! Разбила ему сердце, он прислал потом письмо, что я его предала. Все из-за вашего гребаного Пакта!
– Не мы его придумали. Почему сейчас?
– Что?
– Почему спустя сто лет ты начала мстить его обидчикам?
Она зло засмеялась.
– А почему думаешь, что я только сейчас начала мстить? Клуциса, думаешь, по чьему доносу расстреляли?
– А вот это нарушение Пакта, – заметила Агата.
– Продолжай, – помотал я головой, останавливая напарницу.
– Время шло. Я успокоилась, думала, что все это спрятала глубоко в себе. И тут эти родственники решили провести перезахоронение… Я стояла у его новой могилы и вспомнила это все, вспомнила весь гнев, всю боль… Решила устроить еще один акт мести травителям. Их всех давно сожрали черви, так что я решила отыграться на их работах, использовав мое любимое стихотворение Дениса. Ему бы понравился этот символизм.
– О чем, кстати, оно?
– Про молодость, стихии революции, отрицание старых поэтов и латышских стрелков. «Шесть на четыре» – это расстрельные команды. Шесть человек становились вдоль стенки и делали по четыре выстрела. Уничтожали врагов пролетариата. Собственно, он посвятил этот стих в том числе и Клуцису, который его потом сгнобил. Ну а я стала «стрелять» по травителям. Последний выстрел достался бы ему. Символично.
Повисла тишина. Я всматривался в лицо корчащейся от боли суккубы и думал, что не так уж мы и отличаемся от мертвичей.
Молча поднялся и побрел к выходу. Там подобрал нож и вернулся с ним к «Лилит», сел перед ней на корточки. Агата удивленно наблюдала за происходящим.
– Мы не можем дать тебе уничтожить картину. Но можем дать закрыть гештальт. Если ты обещаешь, что больше это не повторится.
– Это как?
– Назови имя.
– Зачем?
– Назови настоящее имя. Чтоб я знал, что ты не обманешь и мог тебя найти, если что.
Она помедлила. Я выжидающе смотрел ей в глаза.
– Ишет, – прошептала она в конце концов.
Я кинул ей нож:
– Иди и всади его в Клуциса. Один раз. Только один удар, не уничтожай полотно. А потом уходи и не приближайся больше к музеям.
* * *
Я сказал охране «Зотова», что наша засада почти удалась: картину в общем и целом удалось спасти. К несчастью, вандалу удалось скрыться, но он был ранен при бегстве, что гарантирует, что в ближайшее время атаки не повторятся. Объявим его в розыск.
На улице было совсем раннее февральское утро, когда толком непонятно, отчего редеют сумерки: луны, светового загрязнения или первых лучей солнца. Мы хрустели по сугробам и катились по льду в сторону «1905 года», наверняка там была круглосуточная кофейня.
Агата, казалось, смотрела на меня с увеличенным интересом и уважением.
– Ты тоже не всегда играешь по правилам, я смотрю… Почему ты ей помог?
– А тебя ее история не тронула?
– Она могла наврать.
– …
– А может, и правду сказала, неважно. Ну ты даешь! Ты в каком фильме такое подсмотрел? Эта сцена со стулом достойна Оскара.
Я отмахнулся:
– Это не из фильма. Я действительно смертельно устал. Знаешь, что в феврале больше всего самоубийств в столице? Эта погода и темень натурально убивают людей…
Меня прервала мелодия телефона. Я неохотно вытащил его из кармана после пятого звонка и посмотрел на часы: семи утра нет. Что нужно Леше в такую рань?
– Шеф, не разбудил? В общем, я же обещал тут вам мониторить новости про шерсть? Возможно, вам придется съездить в Тверь.
Глава IX. Царствует, но не правит
We live in cities you'll never see on-screen
Not very pretty, but we sure know how to run things
Livin' in ruins of a palace within my dreams
And you know we're on each other's team[1]
– We're on each other's team. We're on each other's team[2].
На пути в Тверь Агата ставила разную музыку с телефона, среди треков оказалась и новозеландка Лорд, которой напарница теперь подпевала. Мы действительно живем в городах, которые не увидишь на экране.
Я никогда не видел Тверь. Да я бы и не поехал, наверное, никогда в Тверь, точнее, в заброшенную деревню Ходулино, если б не звонок Леши. Малой, как обещал, мониторил новостные сводки и донесения от региональных отделений МПД, пока не наткнулся ранним утром на показания одного из наших агентов. Местные бесы, тверские козлы, разбушевались, требуя найти виновного в гибели их сородича.
«Шерсть одного из нечеловеков. Кто-то не из Москвы. Пахнет лесом, снегом, здесь у вас так не пахнет. У шерсти тоже запах странный, у крови странный вкус. Как будто неживые».
Шерсти этих бесов нет в образцах лаборатории потому, что никогда и не надо было, они не нападают на людей. Зато теперь нам, возможно, дадут образец. Козлиная шерсть рекомендована для здоровья, а еще вполне может оказаться шерстью из квартиры Кочеткова. Тогда дело запутается еще больше.
Саму Тверь мы проскочили быстро. Обычный русский провинциальный город средней полосы, усадьбы – церкви – хрущевки – капром. Иногда промелькнет сталинка или конструктивизм. Если ты видел один областной центр, ты видел их все. А вот дальше, по мере продвижения к Ходулино, скорость движения снижалась прямо пропорционально качеству асфальта и исчезновению благ цивилизации.
– «Необычные фрески появились в храме Николаевского Малицкого мужского монастыря в Тверской области. На западной стене, где разместились изображения смертных грехов, добавились бесы с ноутбуками и смартфонами в руках. Рядом с ними в огне горят грешники, их руки скованы цепями», – вот так-то. Интернет-зависимость – грех, как прокомментировал батюшка…
– Это очень интересно, но ты лучше про козлов давай.
Когда мы позвонили Мечникову и сказали про Ходулино, что, возможно, появилась зацепка, он помялся, пожаловался на занятость, но потом все же обещал подъехать на встречу с разъяренной козлиной общественностью. Возможно, он был уже ближе к деревне, чем мы, или, наоборот, сильно опаздывал. Смотря как ехал. В Твери прямо перед нами на светофоре случилась авария, и мы простояли полчаса в пробке, растянувшейся на полгорода.
– «Козел испокон веков в Твери пользуется большим уважением, – зачитывала Агата найденную статью. – По легенде, козел спас Тверь от набегов Батыя. Жевал траву, случайно схватил за веревку, висевшую со звонницы, проснулся колокол, горожане отвлеклись от дел и увидели приближающихся монголов. Говорят, на щитах тверских дружинников был нарисован козел, правда, эти щиты никто не видел. Также Тверь долго являлась единственным поставщиком изделий из козлиных шкур. Есть якобы поговорка: „Тверичане – такой упрямый народ, что
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
