месяцев назад я и не подозревал о других измерениях. А сейчас, посмотрите на меня: я разговариваю с Князем Драконьего Двора! Ну разве не круто?
Неожиданно дракон процитировал:
— "Он будет отлично ладить с живыми и неживыми, его не будут брать никакие яды, и он всегда будет считать, что стакан наполовину полон."
— И что это за пророчество? — согласившись, что пустой бокал выглядит не так симпатично, как полный, я плеснул себе ещё вина.
— Это не пророчество. Это пожелание, — дракон наконец сделал глоток из своего бокала. Покатал жидкость на языке, проглотил, и удовлетворённо кивнул. — Прекрасный букет. А я уж думал, что теряю навык.
Я молча сложил руки на груди и уставился на Князя.
— Ой, ну ладно, ладно, — осушив бокал, он изничтожил его взглядом, и вздохнул. — Пожелание от твоих крёстных.
Я молчал.
Бабуля пользовалась таким приёмом: если смотреть на человека молча и пристально, ему поневоле хочется заполнить возникшую пустоту, и тогда он начинает говорить...
— Твои ведьмы-крёстные с Лимба, — пояснил дракон. — Твоя мать умерла, и они посчитали нужным... Как-то защитить тебя. Вот и сделали по одному подарку.
Я прокрутил в голове то, что сказал дракон.
— То есть, я отлично лажу с людьми...
— Не только с людьми.
— Хорошо, не только с людьми. А ещё могу не бояться ядов и... всегда нахожусь в приподнятом настроении? Но это же чушь. У меня полно врагов — особенно, в последнее время. Я часто страдаю от похмелья, а ведь алкоголь — это тот же яд, верно я говорю?
— Вот это, — Князь взглядом указал на мой стакан. — Не винишко. Это драконья кровь.
— Отличное название. Впечатляет.
— Это НЕ НАЗВАНИЕ, — рявкнул дедуля, выпуская дым из ноздрей. — Это настоящая драконья кровь. — А ещё — слюна василиска и желчь мантикоры. Прекрасный букет, как я и говорил. Но смертельно опасный для всех, кроме тех, в ком И ТАК уже течёт кровь одного из вышеперечисленных существ.
— Одним словом, это такой тест, — я посмотрел на дракона сквозь жидкость в бокале. Точнее, ПОПЫТАЛСЯ — драконья кровь была совершенно непрозрачной, и я ничего не увидел. — Как лакмусовая бумажка: выпил, остался жив — значит, свой в доску.
Дракон склонил голову.
— А как насчёт стакана? — я развёл руками. — Да вся моя жизнь — пустой стакан. Я, можно сказать, нахожусь в перманентном цейтноте.
— Но она тебе нравится. Особенно, помогать другим.
— Ну да... В смысле: если я могу кому-то помочь, я же не могу отказаться?
— Почему?
Я моргнул.
— Как это, почему?.. Глупый вопрос какой-то, уж извините, мессир.
Теперь дракон смотрел на меня так, словно ждал, что я заполню пустоту.
И я честно прислушался к себе. А потом изрёк:
— Самое трудное для любого существа — это познать себя. Философы, психиатры, гадалки — все бьются над вопросом: почему мы совершаем те или иные поступки? Жаль, что никто из них не догадался спросить меня. Потому что я знаю ответ. Точнее, ТРИ ответа: потому что так надо, потому что это правильно... И потому что ХОЧЕТСЯ. Или вы хотите сказать, что желание помогать ТОЖЕ заложили в меня ведьмы-крёстные?
— Нет, не хочу, — решительно помотал головой Князь. — Потомок Коммодов и Золотовых... — он возмущенно фыркнул. — Чтобы мой внук... — взгляд его выражал не то, чтобы презрение — нет. Скорее, жалость. Как к безнадёжно больному. — Чтобы мой внук бегал по парку, подсаживая в гнёзда выпавших птенчиков...
— А ещё я пацифист.
— Святой Люцифер!
— Я вам разве не говорил?
— Я думал, это шутка.
— Иногда люди всё-таки говорят серьёзно.
— Тогда, надеюсь, это лечится.
— А я надеюсь, что нет.
— Но почему?.. — Князь вскочил и воздел руки к куполу шатра. — За что это мне?..
— Ну почему же только вам? — я скромно потупился. — Думаю, это для всех.
— Да чтоб я лопнул!
— Простите, с этим помочь не могу. Я не волшебник. Я только учусь.
Дракон схватился за голову и рухнул обратно в кресло. На лбу его сам собой образовался холодный компресс.
Он немножко так полежал, пуская из ноздрей густой дым. Сначала к дыму примешивались язычки пламени, потом чёрная копоть.
Когда дым стал белым, Князь отбросил компресс и посмотрел на меня искоса, как большой недовольный страус.
— Ты знаешь, что твой дед Золтан выколол мне глаз? — спросил вдруг дракон.
— Сие событие запечатлено на гобелене, — кивнул я. — Который собственными руками вышила Аурика Коммод. Ваша...
— Дочь. Была дочерью, — Князь выпрямился и щелкнув пальцами, материализовал стакан с водой и бумажный пакетик. Развернув пакетик, он высыпал себе на язык белый порошок, кисло поморщился и запил лекарство водой. — Полюбив смертного, она отказалась от своей драконьей сущности. Ушла из Благора в Заковию, прожила... — он сделал ещё глоток воды. — Долгую, по меркам людей, жизнь... Но так как её избранник был смертным, приняла решение умереть вместе с ним.
— Она не захотела вернуться в Благор? Или... Вы её не пустили?
— Драконы — однолюбы, — Князь поморщился так, словно я сказал бестактность. — Аурика ВЫБРАЛА человека, и для неё не было пути назад.
— Она ушла... ДО того, как Золтар лишил вас глаза, или ПОСЛЕ?
— После. Точнее, во время, — дракон поморщился. — Это было во время нашего... Инцидента.
— Я знаю, что вы были союзниками, — вставил я. — Вы вместе воевали против гремлинов. Но... Что-то пошло не так, и вы поссорились.
— Поссорились? — фыркнул дракон. — Это была не просто ССОРА! Это было... — он замолчал.
— Что? — быстро спросил я. — Что могло стать краеугольным камнем распри, которая длится вот уже полторы тысячи лет? Не хотите отвечать? Тогда скажу я: НИЧЕГО. Пшик. Пустое место, — я взял драматическую паузу. А потом продолжил: — Но вы были слишком горды, чтобы признать: ваша ссора не стоит выеденного яйца. Только родственники могут разругаться на всю жизнь из-за того, что кому-то досталась чашка с отбитым краем. И раздуть из этого настоящую войну... Целые армии. Куча детей осталась без родителей. И знаете, что? Это неправильно! Некрасиво втягивать в семейную распрю ПОСТОРОННИХ.
— ЭТО БЫЛА НЕ ССОРА,
