в руки.
– Мы разные. ― Решилась я. ― Терренс, мы слишком разные. И мы не подходим друг другу.
– Ты снова городишь эту хрень? ― Усмехнулся Хардинг. ― Серьезно?
– В сексе мы идеально совместимы, ты прав. Но в жизни…
– Откуда ты знаешь, какие мы в жизни, если даже не хочешь попробовать? ― Перебил он, повышая голос. И мысленно я признала, что он прав. Но только мысленно.
– Тут нечего пробовать. Ты слишком любишь секс без обязательств, а я сыта такими отношениями по горло.
– Правда, Саманта? ― Снова усмехнулся он. ― После того, как я признался, что для меня это больше, чем секс, ты продолжаешь выставлять меня похотливым подонком?
– Я сказала не это…
– Это. ― Резко перебил меня он. ― Именно это ты, черт подери, и сказала.
Раньше я никогда не видела, чтобы его глаза метали такие молнии. Никогда ― как бы мы не ругались. Поэтому понимала ― он злится. И злится сильно.
– Терренс…
– Ты просто трусиха! ― Внезапно обвинил он. ― И в этом вся проблема!
– Трусиха?
– Именно, Барнс! Ты трусиха! Ты боишься, потому что для тебя всё это тоже не просто секс! Боишься, потому что тоже что-то чувствуешь ко мне! Ты боишься, признайся, Барнс! Признайся, наконец!
– Боюсь! ― Не выдержала я. ― Да, я боюсь! Боюсь, потому что уже обжигалась!
– Обжигалась, потому что была с мудаками! Я бы никогда тебя не предал!
– А я этого не знаю, ясно?! ― Закричала я. ― Они все сначала были такими! Обещали любить до гроба и носить на руках! А затем трахали продажных девиц за моей спиной! А ты любишь продажных девиц, Терренс! Ой как любишь!
Несло меня поездом на скорости, и я уже не могла затормозить.
– Я люблю секс! Да, ты права, люблю! Но это вовсе не означает, что я не могу любить его с одной женщиной!
– Я тебя умоляю, ― саркастично усмехнулась я. ― Это бред! Мужчина, поменявший столько женщин, никогда не сможет быть верен одной!
– Тупой стереотип!
– Доказанная многими годами правда!
– Доказанная кем? ― Продолжал злиться он. ― Такими же мудаками, как Джордж?
– А чем ты от него отличаешься? ― Прошипела я, и только потом поняла, что перегнула. Мои слова хлестнули Терренса словно пощечина, и он отшатнулся.
Я бы очень хотела не говорить того, что сорвалось с языка, но изменить уже ничего не могла. Если бы я сказала Терренсу, что совсем не это имела в виду ― то солгала бы. И знала, что он тоже это знал. Этот страх ― что все мужчины одинаково лживы ― сидел где-то глубоко под коркой, и я не знала, как его оттуда вытащить.
– По всей видимости, поездка отменяется, ― тихо сказал он, а затем, задержав на мне взгляд ещё ненадолго, вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Я вздрогнула, но скорее от собственных слов.
Потому что понимала, как больно они сделали в первую очередь мне самой.
Вернулась в свою комнату, собрав с пола все разбросанные вещи. Сказала маме, что у меня болит голова, и я хочу пару часов полежать. Так что Терренс был прав ― поездка отменилась.
Маме я не солгала и действительно легла. Апатично переключала тв-каналы, когда услышала тихий стук в дверь. Затем она отворилась, и на пороге показалась Кэрри.
– Можно к тебе? Я кое-что принесла.
Я перевела взгляд на сестру. В одной руке она держала два стакана, а в другой ― большой стеклянный кувшин. Невольно улыбнулась, узнав свой любимый напиток.
– Сейчас половина двенадцатого, а ты уже собираешься напиться?
Кэрри усмехнулась, захлопнув дверь ногой.
– Это всего лишь сангрия, не будь занудой.
Она обошла кровать, а затем плюхнулась на край, вынудив меня приподняться.
Да, я планировала валяться, тупо пялиться в телек и жалеть себя, но сангрия моей сестры могла даже мертвого из могилы поднять. И она это знала.
– Оливия спит, а Ханна уже в двадцать пятый раз за неделю смотрит Райю3. Признаюсь, этот мультик ― лучшее, что я видела в последнее время, но сомневаюсь, что не возненавижу его, если посмотрю снова. ― Я улыбнулась, а Кэрри отцепила с шлевки брюк радионяню и поставила её на столик. Она разлила сангрию в стаканы, а затем, отдав один мне, сказала. ― Итак, мы дома одни, так что у нас есть пару часов, чтобы поболтать.
Я знала, что родители уехали за покупками, но не думала, что Терренс тоже уехал.
– Терренс и Рик поехали с ними?
Отпив из своего стакана, Кэрри качнула головой.
– Арни позвонил насчет машины, они поехали её забирать. ― Затем как-то странно на меня посмотрела. ― Я думала, он сказал тебе.
Я отвела глаза, чтобы не выдать себя. Хотя и сомневалась, что уже этого не сделала.
– Наверное, сказал. Я просто забыла.
– Конечно, ― недоверчиво отозвалась Кэрри, а затем прищурилась, ― вы занимались сексом всю ночь и всё равно умудрились поругаться?
Я едва не выплюнула всю сангрию изо рта обратно в стакан.
– Что?
– Милая, этому дому четыре десятка лет, его стены всегда были тонкие, и с каждым годом, кажется, становятся только тоньше, ― усмехнулась Кэрри, а я промямлила:
– И… эмм… нас все слышали?
– Мы с Риком слышали. ― Улыбнулась она, а затем добавила. ― Но не переживай. Думаю, что после вчерашнего родители спали, как убитые.
Надеюсь…
– Так что вы не поделили?
– Ну… Терренс вроде как признался, что что―то испытывает ко мне.
Если быть предельно откровенной, окончательно до меня это дошло только что.
– Ого. ― Моргнула Кэрри, а затем придвинулась ближе. ― Это ведь здорово, верно? Так почему вы тогда поругались?
– Ну… ― И как сказать, что это я, дура, всё испортила? ― Я сказала, что не хочу с ним отношений. Потому что по сути он ничем не отличается от Джорджа. ― Посмотрела на свой стакан и, качнув головой, выдохнула. ― Как-то так.
– Ого, ― повторила Кэрри, впечатленная этим заявлением ничуть не меньше.
– Знаю, что ты подумала. И ты права.
– Конечно, права, ― моргнув, заявила она, ― ведь он совсем не похож на Джорджа.
– Знаю, ― устало выдохнула я.
На самом деле, я давно понимала это, просто признавать было слишком страшно.
– Я просто боюсь.
– Милая, Джордж сделал тебе больно, поэтому ты вправе злиться на него. Я бы вообще все яйца ему вырвала, если бы встретила, так что лучше мерзавцу не попадаться мне на глаза. ― Я скривилась, а Кэрри качнула головой. ― Но ты не вправе видеть Джорджа во всех остальных. Особенно в Терренсе. Потому что он действительно отличный парень.
– Ты ведь совсем его не знаешь.
– Я знаю тебя. И вижу, какой
