организационные способности и административный опыт, поскольку во время Февральской революции они были в Москве комиссарами Московского градоначальства и организовывали милицию вместо дореволюционной полиции. Затем как участники организации мне известны: Корякин Гавриил Львович, Корженевский Петр Иванович [311] и Александр Александрович Иогансен[312] – люди, близкие, главным образом, к Муравьеву не только по деловой судебной работе, но лично – дружески близкие.
Помимо перечисленных выше, Муравьевым и Малянтовичем мне назвались в разное время как участники организации: Либсон Яков Николаевич, Зорохович Юрий Исаакович, Рязанский Абрам Моисеевич, Гольдман Михаил Юрьевич, Меерович Максим Исидорович, Пинес Исаак Георгиевич, Вавин Николай Григорьевич, Сапгир Иосиф Яковлевич, Денике Всеволод Петрович, Долматовский Арон Моисеевич, Коммодов Николай Васильевич[313].
Вопрос: Кого Вы лично вовлекли в Вашу нелегальную антисоветскую организацию?
Ответ: Благодаря тому, во-первых, что и Муравьев, и Малянтович великолепно знали московских адвокатов, во-вторых же, именно они пользовались среди них особым авторитетом, они особенно дорожили тем, чтобы переговоры о привлечении в организацию велись лично ими. При этих условиях участие других лиц в привлечении членов организации могло состоять в том, чтобы ту или иную кандидатуру им подсказывать. Я лично никого не вовлекал, но предложил привлечь Коммодова и Денике. На упоминание мною фамилии Коммодова Малянтович ответил, что этого «хитрого поповича» хорошо было бы получить, к тому же он сейчас адвокат с наибольшей практикой и наибольшими связями. Через некоторое время Малянтович мне сообщил, что с Коммодовым он имел беседу и что получил от него согласие войти в организацию.
Денике человек скрытный и молчаливый. С ним легко было говорить Муравьеву, у которого установились с Денике отношения через покойного адвоката Патушинского (и Денике и Патушинский из Сибири). Денике, как говорил мне Муравьев, на предложение его войти в организацию согласился. Обе эти беседы – и с Коммодовым и с Денике – у Малянтовича и Муравьева были примерно в 1933 году.
Вопрос: Какова же была в таком случае Ваша роль в организации?
Ответ: Правильно формулировать мое положение в организации можно так, что я состоял в ее активе. Это значит прежде всего, что я выполнял те или иные поручения, которые давались мне руководителями организации, главным образом Муравьевым, иногда Малянтовичем, так, ими была использована моя поездка в Париж, о чем я уже дал подробные показания; далее я представил в 1933 году руководству организации в лице Муравьева и Малянтовича свои соображения о внешнеполитической ориентации в связи с гитлеризацией Германии.
<…>
При работе над своей монографией о царской России и деле Бейлиса я получил разрешение ознакомиться с книгой Гитлера «Моя борьба» («Мейн Кампф»). Муравьев и Малянтович попросили меня изложить свои соображения по вопросу о внешнеполитической ориентации, поскольку в Европе произошли серьезные изменения. Я этот вопрос продумал и свои соображения изложил Муравьеву и Малянтовичу. Должен был при этом присутствовать еще Мандельштам, но он почему-то не пришел.
<…>
Наконец, несомненные связи были у Малянтовича и Муравьева с некоторыми руководителями правых, ведущих внутрипартийную борьбу. Эту связь осуществлял Муравьев при помощи Томского, с которым он был связан с дореволюционных лет (Муравьев защищал Томского в царском суде) и сохранил с ним связи и после революции. Эта связь нужна была, во-первых, для получения интересовавших руководителей организации сведений о состоянии различных участков народного хозяйства. Для этого Томский был очень подходящим человеком в связи с тем, что много лет стоял во главе ВЦСПС. И действительно, у Муравьева и Малянтовича нередко были сведения, которых ни в общей, ни в специальной печати не было. В письменном виде, т. е. в виде докладов, записок, отчетов, этих данных не видел, но в словесных беседах эти сведения использовались. Получая эти сведения в сыром, так сказать, виде, Муравьев и Малянтович, насколько можно было их понять, давали свои политические заключения и соображения. Эту работу они целиком производили лично.
Что касается места, где Малянтович и Муравьев встречались с членами организации, то чаще всего это была квартира Муравьева, реже квартира Малянтовича.
Наконец, Малянтович все более и более делал местом антисоветских встреч тот коллектив защитников, в котором он работал – коллектив Свердловского района (ранее Октябрьский район), заведующий там был И.Т. Пинес, туда же перешел Денике. После ареста Малянтовича туда перешел Коммодов.
<…>
Допросили:
Нач. 3-го отд. 3-го управления НКВД СССР ст. майор госуд. безопасности Радзивиловский[314]Нач. отделения 3 отдела 3 управления НКВД СССР ст. лейтенант госуд. безопасности Сюганов[315]
Верно: Графский
л. д. 139-154
Протокол очной ставки между арестованными Денике В.П. и Малянтовичем П.Н.
15 января 1939 г.
Вопрос Денике: Денике, знаете ли Вы рядом сидящего гр-на?
Ответ: Знаю. Это Павел Николаевич Малянтович.
Вопрос Денике: Каковы Ваши отношения с Малянтовичем?
Ответ: С П.Н. Малянтовичем у меня отношения были хорошие, не близкие, но хорошие профессион. – деловые.
Вопрос Малянтовичу: Знаете ли Вы сидящего напротив Вас гр-на?
Ответ: Знаю. Это Всеволод Петрович Денике. Мой товарищ по коллегии защитников и по коллективу.
Вопрос Малянтовичу: Каковы Ваши взаимоотношения с Денике?
Ответ: Мои отношения с Денике были всегда хорошие, как по коллективу защитников, так и в судах. Отношений близких между нами не было. Друг у друга мы на дому не бывали.
Вопрос Денике: Расскажите подробно, к какой политической партии Вы принадлежали?
Ответ: С 1917 по 1920 г. я был членом партии РСДРП меньшевиков. В дальнейшем я к политическим партиям не принадлежал.
Вопрос Денике: А к какой партии принадлежал Малянтович Павел Николаевич?
Ответ: Наверное не знаю, но слышал, что П.Н. Малянтович в дореволюционное время был близок к соц. демократии, хотя официально членом партии не был. К какому течению он примыкал, я не знаю.
Вопрос Денике: К какой политической партии Малянтович примыкал в 1917 году?
Ответ: Поскольку Малянтович был министром юстиции Временного правительства, очевидно, он был близок к меньшевикам.
Вопрос Денике: Каковы Ваши отношения с Малянтовичем по совместной Вашей к/р деятельности?
Ответ: В начале 1935 г. я был завербован Малянтовичем Павлом Николаевичем в состав к/р организации и, по его словам, включен в руководящую группу этой организации.
Вопрос Денике: Расскажите подробнее, при каких обстоятельствах Вас Малянтович вовлек в эту меньшевистскую организацию.
Ответ: В начале 1935 г. в помещении Свердловского коллектива защитников я имел с П.Н. Малянтовичем несколько разговоров на политические темы. Причем Малянтович спросил у меня, как я расцениваю факт убийства С.М. Кирова. Я отвечал, что к факту убийства я отношусь отрицательно, но считаю его симптомом глубокого разложения в среде коммунистической партии, последствия которого трудно предвидеть. При этом я отметил
