меня надо? Даже не пытайся что-то скрыть, — сказал я и хотел схватить её за одежду, чтобы привести в чувства, но вместо этого резко одёрнул себя.
Стоило мне увидеть её заплаканное лицо, как я понял — передо мной стоит не та убийца, что пыталась меня похитить.
Вместо этого я скорее увидел потерявшего смысл жизни человека. Безвольного и слабого, которого даже если попытаешься убить, тот не станет сопротивляться.
Подобное было трудно не узнать, если хоть раз сталкивался с этим.
И с этим увы, мне доводилось сталкиваться в своём клане. Ещё когда он полноценно существовал.
Подобной участи я не пожелал бы даже врагу. Ибо подобное существование даже хуже смерти.
Хотя правильнее будет сказать, что смерть — это избавление от мук такого человека.
Здесь был очень похожий случай, но именно что похожий.
Она будто искала новую цель в жизни, но сама не понимала, чего вообще хочет.
Не удивлюсь, если её использовали как оружие с минимумом эмоций, и не позволяли сближаться с людьми.
Другой вопрос — почему тогда не избавились, как от ненужного свидетеля? Тем более с таким артефактом.
Как ни посмотри, что-то не складывается.
— Уважаемая Елена, это не моё дело, но всё-таки не стоит давать порой так брать эмоциям вверх. Я понимаю что вы чувствуете. И поэтому говорю, что лучше взять себя в руки сейчас, чем жалеть потом. А плакать… Плакать лучше в тишине. В одиночестве. Там, где можно уединиться с мыслями, — сказал Мит, утешительно стуча ей по плечу.
— Плач, это лишь защитная реакция организма. Проще сразу принять правду, чем поддаваться на эмоции, — добавила от себя Виктория.
— Если тебе хочется плакать, то плачь. Но тогда приходи ко мне, когда будешь готова. Мит, Виктория, вы пойдёте? — посмотрел я на них и жестом махнул в сторону выхода.
Я откровенно блефовал, и не собирался так просто её отпускать. Мало ли что ей могло взбрести в голову в таком состоянии.
Я старался заставить её стать серьёзнее, и это получилось.
— Не надо. Я расскажу. Всё расскажу, — вытирая слёзы, сказала она.
— Ну так рассказывай, я слушаю. С самого начала только давай.
— Я… Сначала я провалила задание. Об этом узнал учитель. Он сказал, что даст мне второй шанс. И что без твоей головы я могу не возвращаться. Но вчера, после… после боя тебя и Даниэля, со мной перестали выходить на связь. А затем появился человек, представившийся ректором. Он держал в руках за волосы мёртвую голову учителя и сказал, что освободил меня от клятвы, и что теперь я свободна. А я… Я не знала как реагировать. Даже сейчас не знаю. И я… — девушка резко замолчала.
— И ты? — сказал я, намекая на продолжение.
— И я спросила что мне делать. Я не понимала, надо мне мстить да учителя или нет. Есть ли в этот смысл? И мне сказали, чтобы я шла жить новой жизнью. И что если хочу почувствовать себя живой, то идти к тебе. А после он связал меня клятвой, чтобы я не могла никому из вашего класса навредить. Но его слова про жизнь… я так и не поняла. Слишком сложно. И я надеялась ты объяснишь…
— И почему с вами никогда не бывает просто? — вздохнул я, поняв, что мне подарили одновременно и благословение, и головную боль.
С одной стороны проблемой меньше, ещё и союзник возможный, а с другой там такие тараканы в голове сидеть будут, что я не выдержу. Мне одной Виктории с её странности за глаза хватает.
"И что же с тобой блин делать…"
— Ладно, нас с тобой ждёт очень долгий разговор по душам. А пока что слушай внимательно…
* * *
Я с каждым днём всё больше чувствовал себя каким-то добряком.
А ведь каких-то полгода назад я бы в жизни так не поступил и скорее всего разобрался с девушкой на месте, за саму попытку причинить мне вред.
Только по итогу вышло, что я сыграл роль психолога. Поговорил по душам, постарался успокоить и разобраться в себе. Задал наводящие вопросы…
В общем постарался сделать так, чтобы девушка на себя руки не наложила. Эффект более-менее получился как надо.
Ну как получился — она хотя бы перестала плакать и через клятву принесла мне верность.
Это не плохо, но я всё равно чувствовал, что она не понимает, ради чего хочет жить. По сути только ради поиска ответа она и присоединилась ко мне.
Зато передала свой артефакт. С её слов это был какой-то важный артефакт, принадлежащий тёмным. Там даже сам её мастер не знал толком откуда он.
По факту же в нём я мог стать "невидимкой", но возник один большой нюанс.
Он не работал. Вообще. И даже Гаррет, когда увидел его, сразу сказал, что он без понятия, что это такое и как его чинить.
Тут или пытаться разобраться, на что мог уйти не один год, либо уже сразу к тёмным нести.
Я хотел отнести его к Лису, но потом резко передумал. Что-то желание стать случайно врагом из-за неработающего артефакт мне не хотелось.
Всё-таки он был верен своей фракции в первую очередь, а не мне. Этого не стоило забывать.
После этого я стал активнее готовиться к походу в руины. Гаррет назвал точную дату, а конкретно поход через две недели после окончания турнира.
Между этими периодами времени успело много чего произойти. Прямо даже заставляет задуматься.
Начать стоит с того, что Мит и Виктория прямо-таки нашли общий язык. Всё чаще я даже замечал своего помощника там, где она тренировала Алана ледяной магии.
Порой мне казалось, что их жаркие споры на взгляд о жизни не утихают ни на минуту. Но это радовало — она хотя бы начинала казаться более живой, а не той куклой, которой показалась в нашу первую встречу.
Алан тоже неплохо продвинулся в ледяной магии, и примерно понял, в каком направлении хочет развиваться.
Точнее сказать, решил поставить упор на копье и магии ближней дистанции.
Лилит и Мацуда в основном медитировали и проводили закалку тела — одним словом развивали тело.
Касия всё больше времени проводила у алхимиков и пыталась помочь претворить бизнес-план Мита в жизнь.
Я понимал, что когда война на носу, строить новый бизнес в новой стезе такое себе удовольствие, но если я хотел создать клан, то должен был как минимум
