Он лежал на спине, навсегда замерев с вытянутыми кверху конечностями и головой, что опиралась на стену. Засмотревшись на череп умершего явно не своей смертью дракона, я споткнулась обо что-то мягкое…
Асмодей не дал мне упасть, но вот рассматривать то, обо что я споткнулась, желания совсем не было. Что там может быть, кроме очередной гадости?
— О, Рафаил, и ты здесь? — я всё-таки решилась взглянуть… На то, как демон пнул ногой белое тряпье, переворачивая… крылья. Не тряпьё.
— Нет, это не Рафаил. Это всего лишь его оторванные крылья. Рафаил, ты где? Надо тебя выкинуть из пещеры, дружище!.. — бормотал этот псих, ползая вокруг туши в поисках очередного трупа по имени Рафаил.
Я же пошла осматриваться дальше. Дойдя до парящих источников, взгляд запнулся о то, чего там быть не должно… В одном из них сидел крылатый мужик.
— Асмодей!!! — завизжала я на всю пещеру. Асмодей молниеносно оказался рядом и заставил замолчать, пригрозив грязным пальцем. Увидев мужика, демон обрадовался тому, как родному.
— Рафаил! Дружище! Уделал мне источник, ещё и тяжелый падла! — пыхтел он, вытаскивая тело из воды. Надо запомнить эту купальню, чтобы случайно в ней не искупаться после того, как в ней побывал мертвый мужик.
— Ника, магию держи при себе, поняла? — бросил он мне, прежде чем заняться своим другом. — Ангелов… надо… без магии… Фух! Осталось ещё второе… И как ты умудрился их отрастить, гад?! — его болтовню сопровождал противный треск. О, Боже… Я не хочу знать, что он там делает… Но кто бы мне позволил оказаться в счастливом неведении?
Дернув меня за руку, Асмодей чуть ли не носом ткнул меня в… Ангела?
— А по виду и не скажешь, что мертвый. — удивленно пробормотала я.
— Так а он и не сдох. — заставил меня напрячься демон.
— У него глаза открыты, он не шевелится и, насколько я отсюда могу видеть, не дышит. Он определенно мертв. — уверенно заявила я.
— Да? Ну раз он, по-твоему, дохлый, то как и зачем отрастил себе крылья? Вот его ящерица ничего себе не отрастила — одни кости остались.
— А ты его давно..? — спросила я неловко.
— Убил? Да тысяч шесть назад… А, может, и десять… Да какая разница!.. Заберу-ка я своего Рафаила домой. Ты крылья забирать будешь? Я бы с удовольствием и их забрал, но, так уж и быть, за то, что ты его нашла…
— Забирай! Не нужны мне эти дурацкие крылья! — начала уже злиться я за весь этот жуткий цирк.
— Спасибо, ты настоящий друг. Я быстро! — взвалив ангела на плечо, словно мешок картошки, он отсалютовал мне одним белым крылом и исчез в портале.
Когда Асмодей объявился спустя десять минут, он лишь одним щелчком пальцев очистил пещеру — драконья туша, лежащие около неё крылья и весь мусор вместе с пылью просто спарились, будто их и не было.
— Так, держи кристалл с координатами этого места и вали обратно. Мне надо поскорее вернуться, а то Рафаила либо сопрут, либо разберут на сувениры. — с этими словами он всучил мне кристалл, открыл портал и легонько подтолкнул в спину.
Спустя мгновение, я уже находилась там, откуда он меня забрал — в покоях Императора. Ну что ж, теперь надо протянуть эти три дня до коронации, а там уже всё будет хорошо. Ага, с моим то везением…
Глава 48
Сказать, что эти три дня дались нам нелегко — значит, ничего не сказать.
Сложности начались уже спустя несколько минут после моего возвращения из пещеры. Переодевшись в своих покоях, я отправилась на поиски Дартэса. Мне не терпелось ему рассказать то, что я узнала от Асмодея, ну и, если честно, пожаловаться на очередную его выходку с предположительно мертвым ангелом.
В поисках мужа, я уже собиралась обратиться за помощью к страже, но он нашёл меня раньше.
Я увидела его стремительно приближающуюся фигуру издалека и сразу поняла, что дело дрянь: синяки под глазами, которые горят нездоровым блеском сказали мне многое о его самочувствии. Честно говоря, я в тот момент даже испугалась, что он не выдержит этих трех дней…
Видя его напряженное лицо, я благоразумно ускорилась и, когда он остановился в шаге от меня, скользнула в его объятия.
— У меня кое-что есть для тебя, — прошептала я, даря поцелуй в шею, — В твоих покоях, в спальне. — сказав это, я почувствовала, как ноги оторвались от пола и по моим распущенным волосам прошелся легкий ветерок — Дартэс переместил нас в свою спальню.
— Куда ты ушла?.. — обиженно спросил он. Кажется, от внутренних изменений он становился мнительным, — И с кем?! — …и ревнивым.
— В пещере, с Асмодеем. Кстати, съешь это. Асмодей сказал, что от сока мокиссы тебе станет легче на какое-то время. Отдадим на кухню, а пока, вот… — оторвав от ветки фиолетовый плод, я «помыла» его магией и передала сверкающему алыми глазами мужу.
У инферадов есть одна особенность, которая, почему-то, всегда меня веселила… Когда Дартэс злится, он слегка наклоняет голову вперёд, наверное, как бы угрожая рогами… Я изо всех сил старалась не начать умиленно улыбаться: оказалось, что, обижаясь, он так делает тоже. Главное, сдержаться…
Когда я поделилась этим своим весельем с Фэйдом, он очень удивился моей реакции — веселью. Оказывается, подобный жест должен вызывать страх. И чем больше рога — тем, дескать, страшнее… Видите ли, рога у инферадов — особый предмет гордости, и те, кому повезло их иметь, за «оскорбление рогов» могут и напасть.
«Оскорбление рогов» — ещё одна повеселившая меня вещь. Оказывается, в местном «Уголовном кодексе» существует такая статья, касается она исключительно мужчин. И штрафом за неё не отделаешься — кроме денежной компенсации жертве этого вопиющего преступления, преступник обязуется либо принять вызов на поединок чести от представителя жертвы, либо, если жертва преступления не желает поединка, преступник отправляется добывать Вистралл в шахты Норвиста на год… Вистралл, в отличие от Норалла, известен способностью впитывать магию. А потому, маги, добывающие этот камень, почти всегда истощены магически. Так что, год в шахтах Вистралла почти наверняка сулит преступнику опустошение… Жестоко.
Зато, за убийство из мести, судя по тому же «кодексу», наказание не предусмотрено. Собственно, как и за убийство людей и орков. К слову, несмотря на отсутствие магии, последних ещё попробуй убей…
— Ника… Почему ты так странно смотришь на меня? — спросил Дартэс, снова наклоняя рога. Его глаза, кажется, стали светиться не только в темноте.
Взгляд горящих алым огнем глаз мог бы испугать, но… Нет, я не могу больше…
— Прости!.. — прикусывая губу, чтобы хоть так сдержать вырывающиеся смешки, я решила признаться: — Я знаю, что нельзя, но я просто это не контролирую… Меня так умиляет этот твой жест!..
— Какой жест? — удивленно спросил мужчина.
Боясь засмеяться, теперь уже от нервов, я не придумала ничего лучше, чем, согнув средний и безымянный пальцы, изобразить рукой «козу» и, наклонив голову, продемонстрировать Дартэсу моё виденье того самого жеста.
