28. Ллойд
— Я никогда так в жизни не боялся, Алли. Может, притормозить мне с этими отношениями, а? А то уже слишком серьезно все становится.
— Если решишь свалить, Ллойд, смотри, не обломись потом. Я же вижу, каким ты становишься с ней, что с тобой происходит. Только не спорь!
— Что «да но»? «Да но», «да но»! Не ссы ты, или, может, я, конечно, чего-то не знаю. Не бойся любви, парень, именно это им и нужно. Именно так они нас и различают. Не бойся никогда любви.
— Может, ты и прав, — отвечаю я. — Хочешь, яичницу сделаем?
29. Хедер
Странно, но Ллойд никак не проявляется на неделе. Меня это начинает слегка возмущать. На выходных все было здорово, мы наедались экстази и много занимались любовью. Это было как один большой праздник. Но на неделе он почему-то избегал меня. Однажды мне это надоело. Я пришла к нему без звонка.
Когда я появилась у него, его квартира была сплошной бардак. Хуже, чем у Мэри в худший из дней.
— Понимаешь, я живу по-другому в обычные дни, Хедер. Я же знаю себя. Просто я сейчас плохая компания, — сказал он мне.
Выглядел он ужасно — уставший, напряженный; под глазами темные круги.
— Понятно, — ответила я. — Ты все твердишь, как ты любишь меня, но быть со мной ты хочешь только, когда впираешься на выходных. Отлично.
— Это не так.
— Нет, так, — я услышала, как начинаю говорить повышенным тоном. — Ты вот сидишь здесь целый день в депрессии и чахнешь. Любовью мы занимаемся только по выходным, только когда ты наглотаешься экстази. Ты просто подделка, Ллойд, ты — эмоциональная и сексуальная подделка. Не можешь, не лезь, раз эмоционально не дорос… Не говори, что тебе доступны эмоции, которых ты не можешь получить без наркотиков!
Я чувствую себя виноватой, что выговариваю ему, потому что он кажется таким подавленным, но я все равно раздражена. Не могу ничего с собой поделать. Я хочу, чтобы все развивалось. Я хочу быть с ним больше. Мне это нужно.
— Это не подделка, блин. Когда я в экстази, я именно такой, каким бы я хотел быть. Это совсем не то, что у меня что — то прибавляется, наоборот, что-то уходит; все это дерьмо, что обычно лезет в голову. Когда я в Е, это настоящий я.
— Ну и кто же ты сейчас?
— Я жалкая эмоциональная развалина, побочный продукт того мира, что создала кучка уродов для себя самих за наш счет. Главная беда в том, что они даже сами не могут ему порадоваться.
— А ты радуешься?
— Ну, может, не прямо сейчас, но у меня бывают моменты, в отличие от этих уродов…
— Да-да, выходные.
— Да, выходные! Я хочу этого! Почему мне нельзя получать то, что хочется?
— И ты это получаешь. И я хочу, чтобы у тебя это было! И чтобы ты мне это давал! Слушай, не звони мне какое-то время. Ты не можешь без наркотиков, Ллойд. Но если ты хочешь встречаться со мной, пусть это будет без наркотиков.
Ему было так плохо, но не так, как стало мне, когда я вернулась домой и моя злость утихла. Я ждала его звонка, подскакивая на месте каждый раз, когда звонил телефон.
Но он так и не позвонил, а я не смогла себя заставить позвонить ему. Ни тогда, ни потом, особенно после того, что я услышала о нем на одной вечеринке.
Мы с Мэри и Джейн пришли туда вместе, и у меня кровь застыла в жилах, когда я услышала, как на кухне ребята рассказывают об одном пареньке по имени Ллойд из Лита, и про то, что он сделал, и про то, с кем.
Я не могла позвонить ему.
Эпилог
Я танцую в Пьюре, танцую, как сумасшедшая, потому что из Лондона приехал Уэзеролл, и он незаметно переходит от эмбиента к жесткому техно-биту, и вот пошли лазеры, и все постепенно сходят с ума, и сквозь все это я вдруг вижу его, дергающегося в свете стробов, а он видит меня и подходит. На нем та же куртка. Та, в которой он был, когда мы познакомились. Та, которой он укрыл мои плечи в ту ночь.
— Что тебе надо? — кричу я ему, не пропуская ни одного удара.
— Мне нужна ты, — говорит он, — я люблю тебя, — кричит он мне в ухо.
Легко говорить, когда в тебе столько экстази. Но меня это трогает, хоть я и стараюсь этого не показывать, так же как и того, что он мне здорово нравится. С того дня уже прошло три недели.
— Ага, скажи мне это утром в понедельник, — усмехаюсь я. Это нелегко, потому что я в экстази до отказа и чувства так обострены. Я больше никому не позволю себя одурачить. Никогда. Шум начинает мне мешать. Все было так хорошо, но Ллойд превратил все в какую-то бетономешалку своей фигней, которая прочно засела у меня в башке.
— Я зайду к тебе.
— Поверю, когда ты и в самом деле зайдешь, — отвечаю я. Кем, он себя, блин, считает, а?
