слушал его рассказ и поражался тому, насколько живыми выглядят эти столетние насекомые, казалось, что они в любой момент готовы вспорхнуть.
Через некоторое время они представились друг другу, воодушевленный встречей с единомышленником, Мино согласился выпить с ним кофе в кофейне. Они с Зульком, так представился этот человек, проговорили очень долго. Мино решил, что Зульк – это фамилия.
Зульк порекомендовал новоиспеченному молодому студенту ряд лекций, которые, как он считал, ему пригодятся. Мино задал массу вопросов и получил на них ответы. У самого Зулька коллекции бабочек не было. Его отец и мать терпеть не могли насекомых в своем доме. Он же сам интересовался бабочками, потому что они приятно пахли. Мино не припоминал, чтобы он когда-либо замечал запах какой-нибудь бабочки.
Зульк пожелал Мино всего самого наилучшего и так громко фыркнул, выходя из кофейни, что остальные посетители рассмеялись.
Бродячая фольклорная группа выступала в большом дворе посреди кампуса. Они привлекли внимание Мино, а особенно он заинтересовался, когда понял, что это индейцы. Настоящие вайампи, тупинамба и таблакьера. Они танцевали и пели, а еще продавали всякие самодельные сувениры. Мино долго стоял, глядя на двух юношей, показывавших и продававших длинные полые плевательные трубочки. Стреляли из них пульками из твердого дерева, они впивались в стволы деревьев, служившие мишенями. Юноши были невероятно меткими.
Мино тут же купил три трубочки и несколько десятков пулек и принес их в свой номер. Весь вечер и большую часть следующего дня он провел, стреляя из комнаты Орландо через открытую дверь в красную бумажку, прикрепленную к подушке на его кровати.
Орландо не было уже три дня, и Мино начал волноваться. Он ходил в университет совсем ненадолго и стремился побыстрее вернуться в отель, чтобы посмотреть, не приехал ли его товарищ. Он сидел в холле, непрерывно глядя на входную дверь. Мысли Мино вращались вокруг Марии Эстреллы. Если кто-то ее обидел, о, он знает, что он тогда сделает: он отомстит так жестоко, что даже злодеяния солдат покажутся мелким хулиганством. Из своего положения в пространстве между водой и воздухом он мог использовать на полную мощь любое оружие. Он мог прыгать через огонь, не рискуя обжечься, он мог превратить камень в жидкость. Пересчитывая листья на петрелле, растении, стоявшем возле входа в отель, он придумывал тысячи способов умертвить своих врагов. Он был настоящим волшебником, наделенным невероятными силами.
Отель, в котором они жили, был холодным и безжизненным. Приезжавшие и уезжавшие люди были бледными бумажными куколками, которые никогда не жили настоящей жизнью. Этот город вообще не был настоящим, он был лишь шумной зудящей раной на теле планеты. Воспалением, прыщом. Но именно здесь были книги. Они вполне могли находиться в джунглях, быть высечены в камне, в скале, на коре деревьев. Возможно, они там и были? Всегда?
Мино ждал Орландо. Надеялся, что Орландо появится со своей веселой улыбкой и хорошими новостями. И они уедут из этого отеля. Найдут красивую подходящую квартиру неподалеку от университета. Медленно, но верно они впитают всю доступную премудрость. А потом уедут из этого города. Но сначала они с Марией Эстреллой поженятся.
Почему он любил ее? Почему он сидел здесь, на этом кожаном диване на мраморном полу в абсолютно бессмысленном холле отеля, чувствуя гнетущую тоску, жгучее желание видеть и ощущать ее, чувствовать ее запах, именно ее? Почему каждый раз, когда он обращался к ней в мыслях, у него начинало колоть сердце? Что, она единственная на свете? Он знал, что она далеко не единственная, и все же для него она была именно такой.
На растении петреллы у двери было ровно шестьсот пятьдесят четыре листка. Не считая двух увядших.
Орландо приехал поздно вечером. Он поведал Мино все в малейших деталях. Теперь оставалось лишь ждать. Ждать письма. Оно скоро придет, Орландо был в этом абсолютно уверен.
А пока можно было подумать. Поразмышлять о том, что возлюбленная Мино сидит в тюрьме, отбывая, по всей видимости, очень серьезный срок. Они, конечно, не могут держать ее за решеткой только за то, что она случайно встретила и полюбила Мино Ахиллеса Португезу. Очевидно, она попала в какой-то переплет, который общество считало недопустимым.
На вопрос Орландо о том, не могла ли Мария убить собственную мать, ведь та тоже бесследно исчезла, Мино ответил, что это исключено. У Марии Эстреллы не было никаких причин убивать свою мать. И все же вполне возможно, именно глаз ее матери лежал под диваном в доме. Но также возможно, это был глаз самой Марии.
Помимо времени, проводимого за бесконечными размышлениями, Мино и Орландо продвинулись в университетских делах. Мино раскрыл своему другу некоторые секреты, и вскоре тот тоже получил заветную карточку. На ней значилось, что он изучает языки и политику; Орландо с головой окунулся в лекции по немецкому, английскому и французскому, а также некоторым другим языкам. Кроме этого, он изучал политику. У Орландо почти не было времени на разговоры, он бегал по коридорам между аудиториями со все возрастающей кипой всевозможных бумаг, покупал стопки книг, так что его номер в отеле вскоре превратился в хаос печатной продукции всех цветов и форм.
– Так нельзя, – сказал он однажды, бессильно опускаясь на кровать, – это слишком много.
Ровно через неделю после того, как Орландо отыскал Марию Эстреллу в тюрьме, пришло письмо.
Мино сразу же узнал почерк Марии Эстреллы на конверте. Он побледнел, сел и открыл письмо. Прочитав его три раза и помолчав несколько минут, он медленно сказал Орландо, подпрыгивавшему от нетерпения:
– Ее посадили на шесть лет. Она вырвала глаз офицеру полиции. Она сделала это абсолютно сознательно, когда полицейские пришли в дом, чтобы сообщить, что я погиб при пожаре в тюрьме за границей. Мать отказалась разлучаться с дочерью, так что она поехала за ней до самой тюрьмы. Там она разбила голову об дверь и умерла. Ее похоронили на тюремном кладбище. Она любит меня и скучает по мне. Благодарит своего святого покровителя за то, что он услышал ее молитвы и я жив, – он посмотрел на Орландо. – А я жив?
– Прибежище Иисуса Христа, – пробормотал Орландо.
Письмо было адресовано Карлосу Ибаньезу. Мария Эстрелла поняла, что ему пришлось сменить имя. Но она не могла придумать, как он сможет ей писать. В тюрьме все письма прочитывались. Для нее это не было проблемой, она придумала способ доставлять письма на волю, так что могла писать все что угодно. Но как же ему написать ей о том, что его волнует?
О, от ее
