Я чувствовала себя идиоткой. Знала же, что никогда он не променяет компанию на девушку. Тем более такую никчемную, как я. Все его слова, о том, что я небезразлична ему, и он готов мне помочь, были лишь фоном, чтобы запудрить мне мозги. А я повелась на это, будто наивная школьница.
— Фернандо, главное, что ты раскаиваешься, — сказала Стелла и прильнула к губам Фернандо.
А мне так резко стало плевать! Словно жизнь в момент прекратилась, но по какой-то странной причине я застряла между мирами и теперь видела все, что происходит вокруг, но не могла ничего изменить. В голове и сердце была пустота. Ни злости, ни обиды, ни ревности.
— Ну что ты теперь скажешь? — спросила девушка, сжимая руку Ферретти, намеренно демонстрируя, что он принадлежит ей.
— Я все равно останусь при своем мнении, — произнесла я, хоть и понимала, что это ничего не решит.
Забавно, как истерично Стелла пыталась вывести меня на эмоции, но от этих нелепых попыток я еще больше уходила в себя. Теперь она могла видеть лишь мое равнодушие.
— Ну и пожалуйста, это все равно не поможет тебе. А я останусь при своем мужчине.
— Очень рада за вас, — сказала я тихо, а затем, заметно громче, добавила. — Я очень надеюсь, что у Фернандо такой же большой член, как и его желание заполучить бизнес отца. Потому что кроме размеров ему вряд ли будет, чем похвастаться.
Мне хотелось, хоть на секунду заставить Фернандо почувствовать себя виноватым. Но он был невозмутим.
На мой комментарий Стелла недовольно фыркнула:
— Причем здесь вообще бизнес. У нас любовь, и без тебя все станет еще лучше, — она развернулась к Ферретти и заурчала, — пообедаем сегодня в городе вдвоем?
— Разумеется, — сказал он, целуя девушку в нос. А я невольно поперхнулась. — А теперь я пойду, — через пару мгновений Фернандо исчез за дверью, и мы вновь остались наедине со Стеллой.
Она молча сделала круг по комнате, а затем напутственно произнесла:
— Ты знаешь, я выбрала очень справедливый путь для твоего исправления. Может быть, ты даже скажешь мне спасибо за это.
— Если ты хочешь убить меня, то благодарности будет непросто передать, — в принципе, я уже смирилась со всеми возможными сценариями развития событий.
— Прощай, Жизель. Надеюсь, мы никогда больше не увидимся, — сказала она и выпорхнула из комнаты, а я вновь осталась одна.
У меня были смешанные чувства. Мне казалось, я до сих пор не осознала до конца, что натворил Фернандо. На какие страдания и на какое будущее он меня обрек. Мне хотелось, чтобы он вновь зашел в эту дверь, приблизился ко мне, крепко обнял и сказал, что все это не всерьез. Но холодный кондиционер над головой неровно гудел, а я уже успела покрыться гусиной кожей, которая не давала мне забыть, где я и почему здесь оказалась.
Я не знала, сколько будет продолжаться мое одиночество. Потому легла на диван и отрешенно посмотрела в потолок. Холод проходил сквозь меня, но я уже перестала обращать на него внимание. Я просто надеялась, что все это скоро закончится.
Довольно скоро двери вновь распахнулись, и на пороге возникли двое мужчин. Кажется, я уже видела их на каком-то мероприятии. Немного покопавшись в памяти, я поняла, что это были те самые невзрачные собутыльники Бориса, которые сидели с ним за одним столом и заставляли меня пить.
— Вставай и пошли, — сказал один из мужиков с характерным русским акцентом.
Пререкаться с ними не хотелось, потому я без энтузиазма поднялась с дивана и поплелась за ними.
Когда я вышла из комнаты, то оказалась в обычном рабочем кабинете. С широким деревянным столом, новеньким ноутбуком на столе и огромным витражным окном с видом на город. Это было бы похоже на кабинет любого среднестатистического бизнесмена, если бы только не бутылка коньяка, расположившаяся прямо в центре стола. Этот атрибут выдавал своего хозяина.
Едва я сложила в голове раздробленный паззл, как из противоположной двери пожаловал Борис. Кто бы сомневался, что мне не избежать этой встречи.
— Жизель, милая, — воскликнул от радостно и намеревался поцеловать меня, но я резко отстранилась, чем вызвала у него приступ смеха.
— Я так рад видеть тебя. Хочешь чего-нибудь? Выпить? Закусить?
— Хочу домой, — проронила я, и лишь потом осознала, что у меня вообще-то нет дома.
— Милая, так твой дом здесь, рядом со мной, — сказал он заигрывающее. Это было довольно мерзко.
— Не знала, что я уже в аду.
— Это не ад, моя дорогая, это начало новой жизни. И я позабочусь о том, чтобы у тебя все сложилось.
— Интересно, как? Сами будете выбирать мне клиентов? Да только смотрите, я люблю побогаче, и чтоб с яхтой, — съязвила я, понимая, о каком будущем говорит Герасимов.
Он лишь усмехнулся.
— Мне нравится твоя дерзость, Жизель, твой бунтарский дух. Но тебе нужно учиться быть кроткой, далеко не все поймут твою изюминку. Впрочем, тебе еще предстоит этому научиться, — весело сказал он, а потом добавил, — так что, добро пожаловать на работу.
— Как можно уволиться? — тут же выпалила я и услышала короткий смешок охранников, стоявших позади.
— Уволиться? Перестань. Ты ведь даже не попробовала. Ты должна благодарить нас с Фернандо за эту возможность.
— Ну вас-то понятно, за что благодарить, — съязвила я, — а вот Фернандо здесь причем?
Мне казалось, речь идет о совсем другом человеке, который был бесчеловечным и эгоистичным. Фернандо, которого знала я, таким не был. Он был заботливый, справедливый и внимательный.
— О, Фернандо, — протянул Борис с некой долей гордости, — он очень умный парень. По секрету скажу, он нравится мне гораздо больше Филиппа.
Я уже не ждала, что Герасимов объяснит мне, в чем заключалась роль старшего брата в этой игре, однако он довольно серьезно произнес:
— Мы с ним, скажем так, пришли к взаимовыгодному соглашению. Он не мешает мне делать свою работу, я не мешаю ему. В итоге у меня есть ты, у него компания, которую он так хочет.
— Значит, Пабло все-таки не продает ее? — мои догадки, о том что Ферретти просто обвели Филиппа вокруг пальца, подтверждались.
— Разумеется, нет. Но Пабло, конечно, не хотел, чтобы я мешал его сыну получить бизнес. Пришлось договариваться обо всем лично с его старшим сыном.
— Проще говоря, вы обещали Фернандо не вставлять палки в колеса, если он не будет заступаться за меня? — перевела я облагороженную моралью версию происходящего Герасимова на реальную картину.
— Ну, суть ты уловила, — он не стал сопротивляться, и я поняла, что была права в своих догадках. Фернандо променял меня на бизнес.
Мне вновь стало обидно. Не просто обидно, а по-настоящему больно, будто Фернандо сидел напротив и ковырял мое кровоточащее сердце иголкой.
