могло привести к новой революции. То есть движение в сторону американской мечты в России тоже закончилось крахом — население лишилось социальных гарантий, но не приобрело ничего взамен, за исключением узкой группы лиц. Недовольство народа было и из-за коррупции, которая приводила к непомерному обогащению части российских миллиардеров, которые выставляли напоказ свои яхты, роскошные особняки в Лондоне и на Лазурном берегу. Кажется, логическим выходом было бы развитие своего среднего класса, как в Америке, и с сохранением социальных гарантий, как было раньше в Советском Союзе. Кроме того, значительная часть общества оказалась озабочена только своим потреблением, что казалось совсем неприемлемо для российского культурного кода. Сейчас мы видим, что даже небольшие трудности или даже возможные трудности вызывают бегство из страны, то есть людей ничего не держит. Патриотизм, коллективные усилия в строительстве своей страны, что в общем-то характерно и для других стран, кажется, не является ценным для части населения в последние годы после распада Союза. Воспитание патриотизма в России должно проходить с учётом национальной специфики — а это в первую очередь то, что русские — это люди множества этнических групп, нескольких религий, которые, сохраняя и обогащая свою культуру, выступают за единое, мощное государство, которое заботится о всех и каждом. Это необходимо просто для выживания страны. И авторитаризм в условиях кризиса представляется наиболее отвечающим интересам страны правлением.
«Капитализм в той форме, в которой он существует, изжил себя», — сказал президент Владимир Путин. Государство должно активнее участвовать в экономике. Участие государства в экономике — это государственное планирование. Государство должно обеспечить инфраструктуру. На одной территории несколько предприятий, а для них единая инфраструктура. Моногорода для одного предприятия, ожидание инвестора — всё это может проходить при частном планировании, но комплексное развитие инфраструктуры требует государственного развития.
Что можно делать? Национализация банков, а также иностранных предприятий, где капитал происходит от недружеских стран, которые установили санкции, заморозили активы и проводят другую недружественную политику. Половина золота в России добывается иностранными компаниями. Сергей Глазьев считает, что половина компаний в России управляется из-за рубежа (часто, правда, выходцами из России, но насколько они следуют интересам России). Необходима национализация — наши активы за рубежом — 1.7 трлн дол. и иностранные компании в России меньше 1 трлн дол. Нужна безопасность — наших активов должно быть не больше за рубежом, чем в стране.
Переход от продажи сырья до продажи продуктов переработки; увеличение доли развивающихся стран в товарообороте; развитие Севера и Восточных регионов; долгосрочное стратегическое планирование и необходимость государственного планирования. Стратегическое планирование промышленности возможно на основе территориально-производственных комплексов. Борис Марцинкевич на основе развития планов добычи газа на Севере отдельной частной компании показывает, что это невозможно делать без государственной поддержки, поскольку нужно проектировать заводы, жильё, атомоходы — это очень комплексное мероприятие. Госплан для промышленности России — предложение Компартии. Сразу переходить на рельсы соцсобственности — это будет ещё один шок для страны. Нужна система баланса. Нужно создание нескольких проектов на основе территориально-производственных комплексов и развитие их, используя множество компаний и государственный сектор. Я надеюсь, развитие микроэлектроники, например, будет тоже одной из передовых отраслей.
Спецоперация поставила Россию в уникальную ситуацию, всё, что планировалось сделать по ограничению власти олигархов, по развитию мелкого и среднего бизнеса, всё, что не получалось из-за зависимости от Международного валютного фонда, теперь стало реальностью или большей возможностью. Вот как об этом чётко сказал Скотт Риттер: «США отрезали Россию от Запада, если бы это сделал Путин, то в стране был бы бунт». Страна была в экономической ловушке, и теперь всё, можно поднимать экономику, не ориентируясь на другие валюты. Фонд благосостояния России забрали себе американцы — так нельзя было делать, это подрывает веру в доллар у других стран, и они начнут расплачиваться между собой своими валютами. Это приведёт к тому, что эра доминирования доллара закончится. Если Европа отделит себя от русской экономики, то это будет означать падение европейской экономики. Европа поняла, и уже большинство стран решили покупать газ за рубли, что привело к укреплению рубля. Александр Бабаков, заместитель председателя Государственной Думы, считает, что возможно увеличение валового продукта на 10 % годовых, для этого есть всё — деньги, люди, ресурсы. Для этого нужны низкая ставка кредитов, беззалоговые кредиты, импортонезависимость, а для этого нужен Госплан, а для этого нужен Институт единого развития, аналоги которого есть в Германии, Корее, Японии и других странах. Китай выдал кредитов в 3.5 раза больше ВВП.
Боязнь для беззалоговых кредитов — что всё украдут. Для решения этой проблемы нужно ввести контроль за покупками. Почему меня привлекла эта речь — потому что такие идеи о необходимости сделать кредиты доступными политики высказывают давно, а реальные российские бизнесмены стонут, что не могут взять кредиты, а вот то, что теперь публично на большую аудиторию высказывает эти идеи заместитель Государственной Думы, кажется обещающим.
России не привыкать к санкциям. Санкции против Советской России начались сразу после установления советской власти. Это была кредитная, экономическая блокада. Когда в начале 30-х началась первая пятилетка — то это был ответ на санкции: нужно было развивать свою экономику. Профессор Валентин Катасонов в своём июньском выступлении говорит о необходимости новой мобилизации экономики, но пока (июнь) не видит, чтобы она развёртывалась. Цели мобилизации — реиндустриализация экономики, для этого нужны машины и оборудование. Сейчас приток валюты достиг наивысших значений — всё это находится на балансах банков и может быть опять аннулировано, как и произошло с валютными запасами в западных банках. Эта валюта должна быть материализована. В советские времена была монополия внешней торговли и первичным являлся импорт, и под этот импорт планировался экспорт. Сейчас экспорт выступает как нечто главное, хотя главным он может быть только для коррупционеров. Валюта не должна распыляться, а находиться в руках государства, и на неё должно закупаться то, что необходимо для материально-технической базы для реиндустриализации. Условием создания экономики являются духовные люди, для которых задачи государства выходят на первое место в условиях мобилизации.
Во времена Сталина и после были созданы условия для мобилизационного скачка. В силу пропаганды (в том числе строительства коммунизма) люди активно участвовали в стахановском движении, поднимали целину, строили БАМ. Руководители не были замешаны в коррупционных связях из-за той же идеологии и из-за боязни репрессий. Можно ли сейчас повторить мобилизационный скачок, который был у предыдущих двух-трёх поколений (раньше он обеспечивался минимальными затратами на человека и тяжелой работой на любом посту)? Я не уверена, что, используя мотивацию старой идеологии, такое возможно для теперешнего изнеженного поколения.
