– На берег не сходить. Понял?
Капитан заглушил двигатель, пьяно подмигнул и ответил:
– Да за такие деньги я не только на берег сходить не буду, а еще и привяжу себя к грот-мачте.
Знахарь окинул кораблик взглядом и сказал:
– У тебя и мачты-то нету. В общем, увижу на берегу – утоплю.
– Слушаюсь, сэр, – отчеканил речной волк и нетвердыми шагами отправился на корму, где в железном облупленном рундуке у него хранился запас спиртного.
«Степанъ Разинъ» был зафрахтован шесть часов назад компанией туристов, желавшей развлечься непременно в этом Богом забытом месте.
Тимофеич пытался убедить их в том, что на Волге есть места и поприличнее, но предводитель компании положил перед ним три тысячи долларов и попросил не рассуждать, добавив, что по возвращении сумма удвоится. Тимофеич немедленно перестал рассуждать, и уже через пять минут «Степанъ Разинъ» отходил от казанской пристани, сопровождаемый завистливыми взглядами капитанов конкурирующих пароходов.
Стоя за штурвалом в продуваемой ветерком тесной рубке, Тимофеич время от времени косился на электрощиток, в котором он спрятал деньги, и в то же время рассуждал сам с собой.
Какая-то странная компания попалась ему на этот раз.
Вроде и туристы, а вроде и нет. Рюкзаки есть, спортивные сумки есть, а палаток – нету. Когда они поднимались на борт, Тимофеич машинально пересчитал пассажиров, и их оказалось ровно одиннадцать человек. Одноглазый со своей бабой, еще трое русских, потом пятеро каких-то непонятных лиц кавказской национальности и еще девушка с забинтованной рукой, грустная такая…
Одноглазый был главным, это видно сразу, баба при нем – хорошая такая баба, красивая. А остальные… По ним не видно, что отдыхать едут. Уж больно серьезные. Ни анекдотов, ни смеха, ни выпивки, а те, которые нерусские, так и вовсе волками смотрят. Девушка эта грустная как ушла на корму, так и сидела там от самой Казани…
Странно.
А с другой стороны – какое ему дело?
Тимофеич встряхнул головой и, бросив штурвал, налил себе стаканчик портвешку, бутылка с которым была надежно закреплена на переборке в специальном держателе.
Выпив двести граммов «Агдама», Тимофеич закурил «Приму» и, чувствуя, как вино греет его изъеденный бормотухой желудок, усмехнулся и подумал о том, какие рожи будут у его приятелей-конкурентов, когда он расскажет им, сколько заработал за этот рейс.
Картина получилась приятная, и Тимофеич щербато улыбнулся.
Потом он, следуя настоятельной рекомендации одноглазого, подкрепленной внушительной суммой денег, перестал рассуждать и, слегка повернув штурвал, обошел болтавшийся на воде старый и ржавый бакен.
Знахарь сошел на берег последним и, оглянувшись, увидел грустно сидевшую на корме Алену, которая должна была ждать их возвращения, капитана, рывшегося в рундуке, и одного из Наташиных спецов, оставленного им на борту на всякий случай.
Вздохнув, он отвернулся от воды и посмотрел на людей, которые молча стояли перед ним и ждали.
Двое бывших спецов из ФСБ, вызванных Наташей, смотрели на него спокойно и уверенно, ожидая приказаний, сама Наташа была занята тем, что завязывала на голове тугую косынку, а Надир-шах и четверо сопровождавших его воинов ислама всем своим видом гордо показывали, что они готовы ко всему и не испытывают ни малейшего страха, зная, что все находится в руках Всевышнего. Команда Знахаря была в меньшинстве, а кроме того, положение Надир-шаха было упрочено козырем, с которым ни Знахарь, ни его люди не могли ничего поделать.
За два часа до встречи с неверными христианскими собаками, которая была назначена прямо на той пристани, от которой начинался путь к сокровищам мурзы Казанского, Надир-шах лично ввел Алене лошадиную дозу какой-то гадости, название которой он хранил в тайне даже от своих джигитов. Если в течение суток Надиршах не введет ей соответствующее противоядие, Алену не сможет спасти ничто.
Муки ее будут ужасны и отвратительны, а смерть – неизбежна.
Именно в таких выражениях Надир-шах рассказал Знахарю о своей страховке. Это было перед самой посадкой на «Степана Разина». Знахарь только молча кивнул и направился к трапу.
Встретившись со взглядом каждого из стоявших перед ним людей, Знахарь понял, что момент истины близок, и сказал:
– Идите за мной.
Он решительно зашагал к высившимся в сотне метров от песчаного берега скалам, и вся компания последовала за ним.
Никакой карты у него, естественно, не было.
Весь план хранился в голове Знахаря, и даже Наташа не знала всего. Слишком велик был риск в этой безумной игре, ставкой в которой являлись и человеческие жизни, и невероятное богатство, рядом с которым шкатулка с камнями, увезенная Знахарем из Эр-Рийяда, казалась просто пустячком.
Невысокий, всего около ста метров, но раскинувшийся на несколько километров вдоль берега скальный массив начинался недалеко от воды и по мере удаления от берега постепенно исчезал в плавно поднимавшейся холмистой местности. В километре от реки верхушки скал выглядели уже как торчащие из земли валуны, а еще подальше не видно было и этого.
Пройдя вдоль мрачно молчавших скал метров триста, Знахарь внимательно огляделся. Так и есть. Верхушка одного из отдельно стоявших утесов отчетливо напоминала сжатый кулак с выставленным вверх указательным пальцем. Повернувшись к нему спиной, Знахарь увидел перед собой другой утес, в гранитное тело которого волею вулканической фантазии были впаяны три вертикальные полосы светлой породы. Средняя была не сплошной и разрывалась на три части. Увидев это, Знахарь понял, что место захоронения клада найдено.
– Это здесь, – сказал он, повернувшись к остальным.
Все остановились и начали озираться.
Знахарь тоже внимательно осматривал скалы и наконец, увидев то, что искал, сказал стоявшему рядом с ним арабу:
– Иди и встань туда.
Он указал пальцем на торчавший из каменной стены небольшой гранитный выступ.
Араб непонимающе оглянулся на Надиршаха, и тот, многозначительно взглянув на Знахаря, повторил распоряжение по-арабски.
Пока джигит карабкался по скалам, забираясь на выступ, находившийся в двух метрах от земли, Надир-шах подошел к Знахарю и вполголоса угрожающе сказал:
– Помни о том, что произойдет с твоей девкой, если ты решишь обмануть меня.
– Я помню все, – ответил Знахарь и отправил одного из своих людей на другой выступ, находившийся на той же высоте в двадцати метрах слева от первого.
Тот, ловко прыгая по камням, забрался на каменную полку и встал лицом к Знахарю. Потом Знахарь по одному ему известным приметам нашел еще два нужных выступа, и, когда еще один араб и один спец встали на выделявшиеся из каменной стены камни, произошло нечто невероятное.
