Повернулась к Ярославу и посмотрела на его руки. Он держал в руках маленький блестящий пакет.
– Взятка?– сразу язвительно спросила я.
Он усмехнулся, опустил глаза и стал вертеть пакет в пальцах. А мне вдруг стало жутко любопытно, чем же на этот раз он удивит. Ведь его подарки всегда были очень дорогими и эксклюзивными.
– Это подарок женщине, с которой я очень хотел бы провести сегодняшний вечер,– нежно произнес он.
– Слушай, так ты не по адресу?– с издевкой начала я.– Здесь нет фиф с манерами, да и дешевок тоже. А сортировщицы-то – это же низший класс. Как тебе в голову пришло-то здесь появиться? Или, подожди, ты, наверное, не ко мне-то приехал, а я, глупая, приняла на свой счет?
– Полина, я соскучился,– не поднимая глаз и с укором качая головой, тихо проговорил он.– Правда, я очень соскучился. Мне тебя не хватает.
И, видимо, что-то в его голосе заставило меня смягчиться и перестать ерничать.
– Ярослав, что тебе надо?– выдохнула я.
– Для начала взгляни на подарок?
Я протянула руку ладонью вверх. Ярослав положил маленький пакет на ладонь и осторожно обхватил пальцами кисть. Я легко поддалась на его притяжение, но не села рядом с ним.
– Спасибо, конечно. Ты всегда очень щедрый, но я с тобой никуда не поеду,– спокойно выговорила я.
– Но я еще ничего и не сказал…
– Так скажешь.
– А ты все знаешь наперед?
– Все просто, новых пунктов не добавишь.
Он молча нахмурился, поводил глазами по сторонам и внимательно посмотрел в глаза.
Конечно, он понял, что я имела в виду, и заметно расстроился.
– И что ты предлагаешь?
– У меня нет таких полномочий,– снова усмехнулась я.
– В таком случае, слово остается за мной,– твердо заключил он.– И я сейчас хочу, чтобы ты поехала со мной.
Я тут же рассмеялась. Его это напрягло.
– Что и требовалось доказать,– сказала я и отдернула руку.– Я в подарках не нуждаюсь. Забери это.
Наклонилась и положила твердый пакет на скамью.
– А сейчас, как вы выразились, глубокоуважаемый Ярослав Александрович Македонец, я не могу. Я, видите ли, работаю. У меня обязанности, ответственность. И кстати, я уже непростительно опаздываю.
Он так резко поднялся, что я еле успела отклониться назад, чтобы не стукнуться головами, и округлила глаза.
– Если ты так стремишься быть независимой, то я могу подсуетиться и устроить тебя на приличную работу, с приличной зарплатой, а не с этими грошами?– неожиданно серьезно заметил Ярослав.
– Официанткой, например?– беззлобно усмехнулась я.– Или певичкой? О, а еще лучше – стриптизершей! А то тебе никак не удается меня раздеть. Или вот, скажем, гейшей в твоем новом ресторанчике, а? Это более окультуренная форма высокооплачиваемого удовольствия?
– А ты не можешь без сарказма, да?
– Какой сарказм?! Очнись!– возмутилась я.– Мне прекрасно работается здесь. А если, конечно, мой выбор задевает твою репутацию, то у тебя всегда есть право нарушить первое условие договора?
– А ты его наизусть выучила?– вспылил Ярослав.
Я отвернулась и быстро пошла к крыльцу. У двери он поймал меня за локоть и повернул к себе. Я вопросительно сдвинула брови и, отмахнувшись от его руки, предупреждающим тоном поинтересовалась:
– Слушай, ты чё приперся? Настроение мне испортить?
– Нет,– все еще сердясь, сдался он,– я пришел сказать, что сегодня вечером мы идем на концерт.
– Ну и отлично! Я его уже увидела.
– Полин, перестань издеваться!– сдерживая эмоции, попросил Ярослав.
– А тебе что, меня мало?– упрямо продолжала издеваться я.
– Слушай, достала!– снова вспылил он и отвернулся.
– Интересно, до куда?!– также резко бросила я и хлопнула дверью.
Ну, все, достал, урод!
Бурча под нос, я вернулась к своему столу и раздраженно занялась работой.
А вообще-то, я бы лучше с ним куда-нибудь поехала, чем заниматься этой ерундой!
Я злилась: на него, на себя, на обстоятельства!
И чего я все тянула с решением порвать? Да нет, вообще-то, мне и мысли-то толком такой не приходило. Или приходило, да все суета какая-то? Ну вот, сижу здесь, как привязанная, и в глазах уже рябит от почерков и адресов. А скукотища-то какая! Лучше бы я пела или танцевала на сцене в его баре или клубе – хоть душа бы радовалась.
Твою налево, Сосновская, о чем ты думаешь? Чего тебе надо? Кирилла видеть не можешь, с Ярославом спать не можешь, а одна – места не находишь. Кто бы шило вынул?!
– Так ты дивчина Яры?– отрезвил меня вопрос Антоновны.
– А что, он действительно такой популярный на этом побережье? Все, кто видит меня с ним, в престранной манере задают этот вопрос?
– Да уж не рак-отшельник.
– Хм, подумаешь, велика птица!
– Ой, дивчинка, не играй в такие игры,– как-то странно – тоскливо проговорила Антоновна.
– Не надо говорить загадками. Если ты хочешь что-то сказать, то говори прямо. Я тебя уверяю: обидеть меня трудно.
Антоновна отложила стопку писем и подкатилась ко мне на кресле.
– У меня е доча, Валя. Ну, ты знаешь. Ей девятнадцать. А два года назад было семнадцать…
Начало было интересным!
–… Она скончила школу с медалью, но поехать учиться не смогла, потому шо у нас грошей нет на хату в другом городе. Вот она и решила подзаработать: устроилась официанткой в ресторан Македонца. Там-то он ее и словил…
– Стоп, стоп. Никогда не поверю, что Ярослав мог причинить твоей дочери что-то страшное. Нет, он, конечно, еще тот тип, но не ублюдок,– прервала я рассказ Антоновны.
– Он ничёго страшного и не сделал, только все естественное, да только моя Валенька больше жить не хоче. Пыталась покончить с собой два раза. Еле откачали.
– Ты мне про это не рассказывала? Он что, ее изнасиловал?!– нисколько не веря в свое предположение, спросила я.
– Не-е…
Уже лучше! Но что тогда?!
–… он ее бросил.
Хм, ну и слава богам! Зачем семнадцатилетней Валеньке такой бабник? Только, по-моему, это не все…
– Значит, твоя Валя в него втрескалась по уши?
– И это тоже. Он ее бросил, когда она сказала ему, шо беременна. А они встречались-то всего ничего, каких-то три месяца. И то он появлялся, когда хотел. А она ждала его каждый вечёр, не отходила от окна, названивала ему, як скаженная…
Лицо Антоновны покраснело от волнения. В глазах заблестели слезы. Голос начинал дрожать. Стало ее как-то жалко, и я взяла ее за руку.
