Я провожу пальцами по орнаменту на ткани торбы.
– Используя эти кости, я буду чувствовать себя виноватой.
– Не стоит. Эсме жила, не жалея ни о чем. Она сама предпочла пожертвовать жизнью, чтобы дать нам возможность спастись. Она бы рассердилась, если бы ты не использовала ее дар и не сделала это с умом.
Я улыбаюсь.
– Мне не хотелось бы сердить Эсме.
Брэм улыбается мне в ответ – из-за распухшей щеки улыбка у него получается кривой, к тому же она исполнена печали, от которой у меня сжимается сердце.
– Нет, – соглашается он, – ты бы не стала этого делать.
* * *
С неба сыплется пепел, похожий на серый снег. Пожар уже давно потух, сжегши лес до самого берега Шарда, – и теперь ветер подымает с земли пепел, и видно, как он осыпается перед входом в пещеру, напоминая обо всем том, что мы потеряли.
На расстеленном передо мною куске бархата разложены кости. У меня немного болит голова. Я весь день пыталась увидеть Лэтама, но так ничего и не добилась.
– Думаю, нам нужен запасной план, – говорит Брэм. – Если Лэтам продолжает носить щит, ты, возможно, никогда его не увидишь. – Он переводит взгляд на небольшое количество еды и воды, которые оставила нам Эсме. – А мы не можем остаться здесь навсегда.
Я тру глаза, чувствуя себя как выжатый лимон.
– Рано или поздно, но ему придется его снять. Если он хочет убить меня, сначала ему придется меня поискать.
Брэм кладет ладонь на мое колено.
– Но если тебе не удастся увидеть его в ближайшее время…
Я вздыхаю.
– Тогда мы вернемся в Замок Слоновой Кости и попытаемся добиться, чтобы нас выслушал Верховный совет.
Брэм ничего не говорит о том, что это, скорее всего, недостижимо. Верховный совет не дает аудиенции каждой недовольной ученице – особенно если эта ученица была исключена. Так что вряд ли мы с Брэмом добьемся встречи с кем-то из тех, кто мог бы нам помочь, куда более вероятно, что нас обоих арестуют.
Я думаю о Тессе, Тэйлоне и Линнее, представляю себе, как они сидят под деревом, задавая друг другу вопросы по анатомии и перемывая косточки Наставникам. Интересно, думают ли они о нас с Брэмом, скучают ли по нам? Как же хорошо было беспокоиться только о том, достаточно ли быстро я обучаюсь гаданию на костях и с тем ли человеком я была сопряжена.
– Ты выглядишь усталой, – замечает Брэм. – Может быть, тебе стоит сделать перерыв?
Я качаю головой:
– Нет, я продолжу.
Он всматривается в мое лицо.
– Хорошо, но хотя бы попей. – И протягивает мне флягу с водой. Только теперь до меня доходит, как же сильно мне хочется пить. Как же приятно чувствовать, как в мое горло льется прохладная вода.
– Спасибо, – благодарю его я, возвращая флягу.
Затем кладу руки на кости и делаю еще одну попытку.
* * *
Лэтам стоит неподалеку от Замка Слоновой Кости, освещенный мягким светом угасающего дня. Все вокруг окутывает дымка. Он окидывает взглядом окрестные холмы и видит множество учеников. Одни из них читают книги, другие едят, некоторые гуляют под ручку, разрумянившись от нежных чувств.
К Лэтаму подбегает ученица в синем плаще с копной темных вьющихся волос. Тесса.
– Извините, – говорит она. – Можно задать вам вопрос?
– Само собой. – Лэтам улыбается ей с той же показной искренностью, которая внушила мне такое доверие, когда я разговорилась с ним в первый раз.
– Поскольку вы Наставник Заклинателей Костей, не могли бы вы сказать мне, что случилось с моей подругой? Ее зовут Саския Холт.
Лэтам поднимает взгляд к небесам, как будто пытается вспомнить, о ком идет речь.
– Она одна из учениц, и у нее дар Ясновидения Второго Порядка, – подсказывает Тесса. – Недавно она вдруг уехала и даже не попрощалась.
– Ах да. Я знаю, о ком речь. Извини, но я не могу обсуждать результаты дисциплинарного производства.
Тесса изумленно открывает рот.
– Она совершила дисциплинарный проступок?
Лэтам изображает досаду.
– О нет, я сказал лишнее. Пожалуйста, не говори об этом другим. Уверен, Саскии от этого было бы очень неловко.
– Разумеется, – отвечает Тесса. – Но я ничего не понимаю. Что такого она могла натворить?
– Я уже говорил, что этого я не могу тебе сообщить.
– А вы можете хотя бы сказать, вернется ли она?
Лэтам грустно качает головой:
– Уверен, что нет.
У Тессы вытягивается лицо. Он кладет руку на ее плечо.
– Завтра утром я отплываю в Мидвуд – у меня там дела. Хочешь, я разыщу ее и попрошу написать тебе письмо?
Тесса прижимает руку к груди.
– Да, – говорит она. – Конечно.
Лэтам дергает себя за ворот, и видение исчезает.
* * *
Я открываю глаза. Брэм лежит на боку и спит. Я смотрю на его вздымающуюся и опускающуюся грудь, на полуоткрытые полные губы. На метку на его ноге в виде зеленого вьюнка. Его вид пробуждает что-то в моей душе, и мне становится грустно.
Я тихонько трясу его за плечо, и он просыпается.
– В чем дело? Что-то не так?
– Нам надо вернуться в Мидвуд.
Он садится.
– Стало быть, у тебя получилось? Что ты увидела? – Когда я рассказываю ему о своем видении, по его лицу пробегает тень. – Разве в своем письме твоя матушка не запретила тебе возвращаться домой?
– Он плывет в Мидвуд, чтобы убить ее. Мы должны ее остеречь.
Я начинаю собирать вещи – магические книги Эсме, кости, фляги с водой – и засовывать их в сумку.
Брэм касается моего запястья.
– Погоди. Что, если это ловушка?
– Конечно, это ловушка. Лэтам не просто так снял с себя щит – не мог же он забыть. Он хотел, чтобы я вернулась в Мидвуд, но в том-то и суть – теперь я знаю, что и он едет в Мидвуд.
Брови Брэма ползут вверх.
– Что-то я не пойму.
– Лэтам не единственный, кто может устраивать ловушки. Я знаю, что он пытается выманить меня обратно в Мидвуд, чтобы убить. Но, возможно, мы сумеем перехитрить его. Возможно, нам удастся сбить его с толку и не давать ему разобраться, что к чему, достаточно долго, чтобы успеть предупредить о нем мою мать.
– Саския, вряд ли…
– Если бы речь шла о твоей матери, что бы ты сделал?
Для него это тяжелый вопрос, ведь я знаю – он винит себя в том, что его родители погибли и он не смог их спасти, но мне нужно, чтобы он понимал, чего я хочу. Без него у меня ничего не получится.
