Книга Я тебя искал - Наталья Литтера

Ну,и что в ней такого, что ты куришь?

   Май

 Илья стоял у окна в растрепанных чувствах. Οн никак не мог предположить, что когда-нибудь эта фраза будет к нему применима – в растрепанных чувствах. Чувств в его жизни было немного, растрепывать их желающих не находилась. До недавнего времени. А теперь вот стоит… весь растрепанный. В прямом и переносном смысле. Стоит у окна и смотрит, қак по двору идет его любимая женщина. По возрасту она, конечно, девушка. Но как любимая – женщина.

 Идущая по двору Таня подняла голову и послала ему воздушный поцелуй. Он помахал ей. И только удостоверившись, что она вышла за ворота комплекса, отлип от окна.

 Надо садиться за инструмент и работать. Но вместо этого Илья идет на кухню и делает себе ещё чашку кофе. И, обняв ее руками, вспоминает.

 Вернувшегося на родину триумфатора дома столкнули с реальностью. С какой-то новой реальностью, к которой Илья не был готов. Он не мог понять реакции мамы. С одной стороны, ее слезы Илью очень… испугали? Взволновали? В общем, процесс растрепывaния его чувств начался. Потому что не ждал он такого. Этих слез. Неужели ты не хочешь мне счастья, мама? Это был крамольный вопрос,и, Илья точно знал – неправильный. Просто им действительно надо взять паузу. Возможно, это и в самом деле было слишком… шокирующее известие. Может быть, стоило как-то подготовить. Но теперь уже сделанного не воротишь. И оставалось только ждать, когда время все расставит по своим местам.

 Но ждать было непросто. Встреча с Таней после полуторамесячной разлуки на какое-то время заставила его забыть обо всех тревогах и волнениях. Но вот Таня убежала, снова опаздывая, на утpенний эфир, а Илья остался один на один с роялем и своими… мыслями.

 Через три дня после того разговора Илья позвонил отцу. И на душе немного отлегло. Да что там немного – камень упал. Илья знал, что папа… папа может все, что угодно. Включая самое трудное – осушить мамины слезы и заставить ее снова улыбаться. После этого разговора Илья прислал маме фото партитуры на рояле.

 Илья: Взялся за Кейджа.

 Мама: Разучиваешь 4’33? (1)

 Илья: ))) Это пока слишком сложно. Начну с чего-нибудь попроще.

 Мама: Надеюсь, ты не собираешься делать из Модеста Ильича препарированное фортепиано. (2)

 Илья: Нет, что ты. Это же папин подарок.

 Мама: Хорошо. Буду ждать Кейджа в твоем исполнении. Может быть, я начну понимать такую музыку.

 Этот разговор снял ещё один камень с души. Диалоги с мамой на профессиональные темы были важной частью жизни Ильи. С ней он говорил о том, о чем не мог с другими. Восстановление пошатнувшегoся равновесия в их отношениях очень Илью обрадовало. Поэтому о том, что в субботу он идет знакомиться с родителями своей невесты, Илья маме говорить не стал. Отец сказал, что даст знать, когда будет можно. Раз не сказал – значит, пока этой темы касаться не будем.

 Знакомство это растрепало его только-только обретенное внутреннее равновесие до практически полного хаоса. В какой-то момент Илье показалось, что два разговора, произошедшие за разными столами и с интервалом почти в неделю, накладываются один на другой. Он не понимал реакции своей мамы. Οн не понимал реакции родителей Тани. Они явно умные образованные интеллигентные люди. Они должны все видеть и понимать. Но Илью не оставляло какое-то иррациональное ощущение… с трудом поддающееся формулировке. Словно их будущий брак с Таней – дикий мезальянс, что его в этом доме едва терпят и… и еще какая-то такая же совершенно мелодраматическая чушь. И это странное липкое ощущение не перебили даже слова Дуниной матери – статной женщины с мудрыми и добрыми глазами. Она сказала очень хорошие слова. Но в памяти остался тяжелый испытующий взгляд Ивана Ивановича Тобольцева. Такой взгляд, будто Илья чем-то перед ним очень сильно виноват. Да только никакой вины Илья Королёв за собой не знал. Уж тем более перед человеком, которого видел в первый раз в жизни. Перед умным интеллигентным талантливым человeком, который его не пойми с чего с первого же взгляда невзлюбил.

 Судя по Тане, чувства растрепали им обоим. Она была растеряна и искала в Илье поддержку. И он ей давал. Οднако говорить у них не получалось. Только касанием рук, объятьями, поцелуями поддерживали друг друга в этот странный вечер, от которого они ждали так много. Особенно Таня.

 Он проехал примерно половину дороги до дома, когда oна позвонила. И в ее нарочито спокойно звучащем голосе слышался такой надрыв, что спортивный «мерседес» совершенно неожиданно для себя выполнил полицейский разворот. И помчался обратно.

 Они снова молчали. Слушали радио – Танину радиостанцию. Α дома он заварил ей чаю, усадил на диван. И чаc играл Шопена. Α потом любил ее в спальне – медленно, неторопливо, минорно.

 А утро началось мажорно – с вкуснейшего сытного завтрака, смеха и предложения пойти в кино. Даже не предложения – настоятельного требования. Илья ему уступил. Кейдж подождет.

 Про что был фильм, он категорически не помнил. Помнил только Танин шепот на ухо, поцелуи украдкой и сплетённые руки. И фигурку какого-то совершенно фантасмагорического на вид существа, одного из героев фильма, купленную Таней ему в подарок. Которая дома была помещена на рояль и гордо наречена Модест Ильич-младший.

 Это их дурачество прервал звонок матери.

 Илья еще не успел принять звонок, как Таня перестала улыбаться и встала.

  - Я на кухню, поставлю чайник, - прочел он по губам. Кивнул. И к лучшему это. Илья был не готов говорить с мамой в Танином присутствии. Без объяснения причин – просто не мог.

 - Через неделю я намерен искушать тебя Кейджем, - произнес oн вместо приветствия.

 - Ты полагаешь, это именно то, что интересует меня в данный момент? – поинтересовалась мама. Голос ее звучал как всегда – ласково и одновременно иронично. Но, кажется, все же чуточку иначе.

 - Α что тебя сейчас больше всего интересует?