Книга Тьма и пламя. На бескрайней земле - Степан Кайманов

Слухи, к счастью, оказались лишь слухами. Тоннель был огромен, мрачен, страшен и… безопасен. Во всяком случае, если держаться проложенной кротом дороги, а не сворачивать в узкие пещеры.

На протяжении всего пути Габриэль не раз слышал, как из них доносятся шорохи и приглушенное цоканье, но только и всего. Воздух не колебался от чужого движения, не вспыхивал незнакомыми запахами. От стен пахло сыростью и камнями, от гарга – кошкой. А далекие шорохи оставались далекими шорохами – звуками, рожденными в пещерной тьме.

Гарга пришлось засунуть в рюкзак, потому что впереди белел дневной свет. За время пути зверек привык к волшебному свечению жезла и перестал воспринимать его как угрозу, хотя по-прежнему предпочитал оставаться в сумраке. Но сумрак таял под силой солнечного дня, и прятаться тварюшке становилось все сложнее.

– Хаппа, – сказала Эли. Увидев солнечный свет, она ускорила шаг, хотя мэйт не думал, что после затяжного и голодного перехода у нее остались силы. – Погаси ее.

Габриэль кивнул, молча похвалив принцессу за сообразительность и обругав себя. Шепча, не останавливаясь, он провел ладонью над хаппой, снимая свечение. Боги, он так устал, что совсем забыл, по чьей земле ходит. Сейчас голову занимали только три мысли: о сытной трапезе, об огромном ковше воды и мягкой постели. Эли еще могла мыслить трезво.

Спустя десять мьюн они наконец-то выбрались из тоннеля – уставшие, грязные, но не сломленные.

Перед ними распахнулась цветущая долина. Мелкие горы, поросшие зеленью, тянулись до самого горизонта. Дорога от Мэинрадского тоннеля уходила далеко вперед, на пологий склон, который купался в фиолетовых цветах. По обеим сторонам дороги нестройно торчали кустарники, подставив мелкие листья солнечному свету. Над долиной висело огромное пушистое облако, похожее на летящего спирфлама. Пахло мятой и лавандой.

Некоторое время они стояли молча, неподвижно, радуясь настоящему свету. Элизабет глубоко вдыхала свежий воздух. Потом устало сказала:

– Идем.

И Габриэль пошел за ней, прислушиваясь, не журчит ли где вода. Пить хотелось безумно. Под ногами пылилась дорога, под подошвами сапог шуршал, скрипел серый песок.

– За склоном река, – порадовала его принцесса.

– Это что, какое-то колдовство? – еле заметно улыбнулся мэйт.

Она бросила на него хмурый взгляд, не поняв шутки.

– Я тоже подумал о воде, – пояснил Габриэль.

Он поправил лямку рюкзака на плече, чтобы ненароком не уронить гарга. Последний как будто подрос, потолстел, ибо нести его было труднее, чем прежде. Да и жезл отчаянно тянул руку к земле. Это все от утомления, убеждал себя мэйт, стараясь не отставать от принцессы.

Гарг за спиной запыхтел. То ли от тряски, то ли от тесноты.

– Если мы решили оставить его себе, то нужно придумать ему имя, – предложил мэйт.

– Сперва нужно понять, кого мы приютили, мальчика или девочку, – заметила Эли.

Верно, согласился Габриэль, не понимая, почему сам до этого не додумался. Не то сказывалась проклятая усталость, не то рядом с принцессой он начал глупеть.

– Мне кажется, он – мальчик, – сказал Габриэль.

– Боюсь предположить, как ты узнал, – ухмыльнулась Эли.

– Ладно, будем исходить из того, что это гарг. Стало быть, он.

– Тогда, может, назовем его Чернышом?

– Ну он же серо-зеленый, – возразил мэйт.

– Но любит темноту, – парировала Эли.

Габриэль задумался, а принцесса тихо засмеялась.

– Да я не всерьез. Голова что-то совсем не варит.

– Может, Изгой? – предложил мэйт, вспомнив, что про себя уже однажды называл гарга так. – Собратья его не приняли…

– Я не против.

– Эй, Изгой! – крикнул мэйт, повернув голову в сторону рюкзака.

Гарг зашевелился.

– Пусть так и будет, – кивнула принцесса.

Солнце продолжало раскалять воздух, дорога стала взбираться по склону, и идти стало совсем тяжко.

Нос не подвел мэйта. Склон зарос лавандой, как лицо Брута бородой. Фиолетовые соцветия на длинных стеблях источали горьковатый аромат. Над зарослями лаванды суетились и гудели шмели.

– Подожди, стой, – насторожился Габриэль. В воздухе черной паутиной раскинулся кислый, яркий запах немытого тела. Нет, это был не обычный пот. Так пах иногда старый сциник Ксэнтус. – За склоном кто-то есть, – предупредил мэйт. – Готов поклясться, что старик.

– Старик? Тогда нам нечего опасаться, – сказала принцесса и вновь зашагала.

За склоном действительно находился старик, сухонький, невысокий, босой и лохматый. На его голове торчали белые и пушистые, как хлопок, волосы. На лице старичка белела редкая щетина. Темные штаны были подвязаны веревкой, светлая рубаха липла от пота к телу. Незнакомец срезал стебли лаванды, осторожно складывая их в корзину.

Старик заметил путников на вершине склона и сам двинулся к ним, оставив корзину у края дороги. Эли пошла навстречу старику, мэйт за ней.

– Сам Лит благословил этот день! – воскликнул незнакомец, подняв руки к небесам. – Юные прекрасные создания, не проходите мимо. Купите масло от Айба. Айб – это я, а мое масло из лаванды – лучшее во всей Гардии. Прошу совсем не много – пару медных гардов.

– Не нужно нам никакого масла, – грубо ответила Элизабет. – И денег у нас нет, – соврала принцесса, видимо, чтоб поскорее отвязаться от старичка.

Река, журчащая в трех сотнях шагов, заворожила, поманила ее. Но там находилась не только серебристая лента влаги. У горбатого мостка околачивались трое подозрительных типов.

– Не спеши, – сказал мэйт, указывая ей на мост. – Лучшее масло, говоришь, – задумчиво произнес он, поглядев внимательно на старика.

– Чтоб мне к Шме под колючий хвост! – притопнул ногой тот.

– Приложишь к своему маслу добрый совет и…

– Все, что угодно, чудесные мои создания! – от радости грядущей сделки старик даже не дал Габриэлю закончить.