Она не станет принимать ванну, а поедет прямо туда. По первому сигналу тревоги она окажется на месте действия. Она повернулась и только тут заметила, что в комнате кто-то есть. Наверное, Дитер принес кофе, решила она. Вечно подходит так, что его не услышишь. Человек сделал шаг вперед, и она поняла, что ошиблась.
— Привет, Рашель, — сказал Джим Харпер.
Она застыла, почувствовав, как побледнело лицо, ей вдруг стало холодно. Она была в рубашке, но ей показалось, что она стоит голая.
— Джеймс, — выговорила она, улыбаясь, но улыбка плохо держалась на лице. — Как… как ты попал сюда?
— Если постараться как следует, можно многого добиться. Разве ты этого не знаешь? Ведь этому меня научила ты.
Неужели Дитер их не слышит? Хватит ли у нее выдержки, чтобы позвать его. У Дитера есть пистолет.
Джим продемонстрировал ей, что в руках у него ничего нет. Левая рука была неумело забинтована.
— Я не причиню тебе вреда. Я ищу безопасности.
— Ты в полной безопасности, — поторопилась сказать она.
Он только улыбнулся:
— Ты в этом уверена?
За его улыбкой пряталась печаль и усталость человека, который слишком часто сталкивался с изнанкой жизни. Здоровой рукой он взял стул, стоявший за дверью, и перенес его поближе к кровати.
— Я так не думаю, Рашель.
— Я стала членом правления, — сказала она, стараясь скрыть нервозность.
Тем временем он поставил стул прямо перед ней и сел.
— Ты не знал об этом? — спросила Рашель.
— Я хотел принести тебе свои поздравления, но не смог выбраться. Извини.
Рашель посмотрела на дверь, уж теперь-то Дитер должен был что-то услышать. Джим протянул руку и бездумно разглаживал смятую простыню на кровати.
— Что сделано, то сделано, Джеймс. Ты подвернулся случайно. В конце концов компания забрала свой иск обратно.
— Значит, все в полном порядке, — тихо сказал Джим.
Она смотрела на него, пытаясь понять, что он задумал.
— Чего ты хочешь, Джеймс?
Джим взглянул на нее:
— Ты хочешь мне что-то предложить?
— Может быть, тебя устроит сделка с более приемлемыми условиями?
— Это будет нетрудно. Для меня любая сделка окажется лучше того, что у меня есть.
Рашель заставила себя немного расслабиться:
— Давай в четыре утра не будем ходить вокруг да около. Я не могу изменить того, что уже случилось. И не стану притворяться, будто не имела к этому никакого отношения. Это твое дело. Весь вопрос в том, как нам поступить дальше.
— Под словом «нам» ты имеешь в виду компанию?
— Естественно.
Джим наклонился вперед, уперев локти в колени и потер затылок. Он зарос щетиной, словно дня два не брился, покрасневшие глаза говорили о том, что спал он тоже не слишком много.
— Все дело во мне. Не стоило доверять тебе, но, по крайней мере, я знал, с кем имею дело. Но что такое компания? Разве она дышит, спит, плачет? Она может сделать больно, но ей сделать больно нельзя. Можно попробовать бороться с ней, но страдают от этого только те, кто случайно подвернулся под колеса.
Рашель посмотрела на телефон. Интересно, удастся ли ей снять трубку так, чтобы он не заметил? Она спросила:
— Что ты сделал с центральным процессором?
— Просто небольшой вирус, — сказал Джим. — Мне показалось, что это будет вполне уместно.
— Вирус, который сочинил твой приятель?
— Он умер, — сказал Джим.
На нее смотрели глаза, в которых отражался тусклый отблеск лунного света в омуте.
— Я постараюсь что-нибудь придумать для тебя, Джеймс. Я прекрасно понимаю, сколь многим тебе обязана.
Он смотрел на нее по-прежнему, но в его взгляде не было угрозы, скорее сожаление и печаль.
— Ты знаешь, — сказал он, — было время, когда я был готов переплывать реки и сражаться с акулами ради тебя. Ради того, чтобы просто быть рядом с тобой, добиться твоего внимания.
— Мне очень жаль, Джеймс. Но в этом моей вины не было.
Он опустил глаза.
— Да. Я знаю.
Понемногу к Рашели стала возвращаться уверенность. Его внезапное появление потрясло ее, но теперь в ней крепло убеждение, что он действительно ее не тронет. «Я справлюсь с ним», — подумала она и сказала:
— Итак, чего же ты хочешь? Денег?
Он опять взглянул на нее:
— Я уже сказал тебе, я хочу безопасности.
— А я уже сказала тебе, что с тобой все в полном порядке.
Он встал со стула и отодвинул его в сторону, освобождая ей путь к отступлению.
— Мне нужны более надежные гарантии, — сказал он. — Пойдем, ты поглядишь на одну вещь, ладно?
— Конечно, Джеймс. — Она пыталась казаться веселее, чем было у нее на душе. — Я не против.
Он проводил ее до двери в ванную.
Вдруг ей стало страшно зайти туда вместе с ним, она больше не была так уверена в безобидности его намерений. Они находились на третьем этаже, другого выхода из ванной не было.
— Постой. Пожалуйста, — сказала она. — Ты меня пугаешь.
Он отступил на шаг назад.
— Я же сказал, что не причиню тебе вреда. Ты можешь войти одна. Я подожду тебя здесь.
Она кивнула головой, лихорадочно соображая: дверь в ванной запиралась изнутри, и еще там был звонок, чтобы вызывать Дитера. Она испугалась, что он все поймет по ее лицу, и отвернулась. Между тем Джим сел на край кровати, откуда он мог наблюдать за дверью.
Она вошла в ванную комнату и быстро захлопнула за собой дверь. Последовать за ней он не мог. Интересно, что такого она должна была здесь обнаружить?
Сначала она ничего не поняла. Потом не смогла поверить тому, что увидела.
Это была совсем не ванная комната. Она очутилась в каком-то другом месте, кроме того, она была не одна. Кругом были головы с пустыми глазами, никто не проявил никакого удивления, никто ее не приветствовал. Здесь был Вернер. Здесь был Роджер. Ее окружали лица, которые она привыкла видеть за большим круглым столом в зале заседаний правления на верхнем этаже компании — старики с оплывшими телами и маленькими цепкими глазками. Никто, кроме Даниэля, не улыбался. На лице Даниэля была широкая ухмылка. Он опускал свою рубашку.
— Я оставлю тебя тут на некоторое время, — послышался из-за спины голос Джима Харпера. — Я пока не решил, на сколько.
Пока она оборачивалась, чтобы ответить ему, прошло мгновение. Но когда она обернулась, слушать было некому. Ужас медленно сковал ее тело.
