Еще Казимир считал, что у Тира фон Рауба есть определенного рода проблемы. С психикой. Застарелые комплексы, фобии, еще какая-то гадость. А у Тира фон Рауба не было никаких проблем.
Проблемы, они были у Зверя.
Кто уж там выбрался из штольни на последнем вздохе аккумуляторов, Тир и сам не смог бы сказать. Какая-то часть его существа заботилась о том, чтоб посадить Блудницу на ровное место и выключить антиграв. Какая-то – искала источник пищи.
Он одно мог сказать наверняка: Казимира Мелецкого нашел Зверь.
Оставив Блудницу. Оставив «Перкунас», которого до сих пор боялся, – большая удача для Казимира – Зверь отыскал того, кто запер его…
…бросил умирать в темноте…
…похоронил заживо…
И пытался убить сейчас!
Казимиру в голову не пришло отступить – забраться в машину и улететь. Казимир был уверен, что на земле нет равных ему бойцов. Это была обоснованная уверенность, но ситуации бывают разные. Зверь не помышлял о бое, он просто хотел убить.
Скрученный из колючей проволоки бешеный кот бросился на взметнувшегося над скалами дракона.
Три года назад Тир фон Рауб задавался вопросом о том, почему Казимир не превратился в дракона в ущелье Толу. Неужели потому, что испугался угрозы Мечников? Но сейчас, здесь, глядя глазами разъяренного Зверя, он видел дракона. Он видел врага. И понимал: в бою Казимиру не нужно превращаться, в бою он и есть – дракон, и не имеет значения, как выглядит телесная оболочка.
Зверь увернулся от удара хвостом – силовой плети, выстрелившей из одного брона; он прижался к земле, пропустив над собой молнию из драконьей глотки – энергозаряд второго; отразил удар правого крыла, полоснул когтями по левому – нож вспорол Казимиру предплечье, заставив выронить один из бронов. Зверь не истратил ни одного посмертного дара – посмертные дары нужно было беречь, чтоб накормить Блудницу. Он поверг дракона на землю, впился клыками в глотку…
Сбил Казимира с ног – из-под слетевшего шлема рассыпались черные длинные волосы. Ладонь на подбородок. Лезвие к горлу…
Стоп!
Достаточно.
Тир намотал на ладонь роскошную Казимирову гриву, дернул вверх, сам наклонился к лицу светлого князя:
– Я не убивал их, Казимир. Клянусь, я не виновен в их смерти. И я настоятельно рекомендую тебе принять мои извинения за то, что отдал тебя раиминам.
– Да пошел ты! – выдохнул Казимир. – За двадцать лет ни разу, ни слова о том, что умеешь менять форму… ты думаешь, я поверью тебе хоть в чём-то?
– Я оставил себе лазейку.
«и я понятия не имею, что тут только что было…»
Тир отпустил светлого князя и поднялся на ноги. Пинком отправил поближе один из бронов:
– Если ты не собираешься принять извинения, тогда давай, – он кивнул на оружие, – реши проблему. Ненавижу, когда меня начинает раздражать тот, кого я не могу убить.
К Блуднице он шел, почти всерьез ожидая выстрела. Чтобы избавиться от его чар, их нужно разрушить, победить его или хотя бы поверить в победу. Поверит ли Казимир? Фальшивое доверие, фальшивая грусть, фальшивая готовность склонить голову под удар. Тонкая штука. Требует точности в применении – ошибиться легко, а ошибка может стоить жизни. Но если научишься пользоваться – выручит в самых разнообразных ситуациях.
Если Казимир начнет стрелять, придется что-то делать… нет, не убивать, но учить жизни гораздо более жестоко и вдумчиво.
Казимир так и не выстрелил.
Это не означало, что извинения приняты. Но это означало, что с той стороны можно больше не ожидать неприятностей. Совсем неплохо, с учетом того, что Эрик по-прежнему настаивает на взаимодействии своих особых подразделений.
История пятая
ОСА В ПАУТИНЕ
Гуго исполнилось шестнадцать, когда на Радзиму напали орки. Непокой на восточных границах Великого Княжества начался лет на пять раньше: все нападали на всех, орки убивали людей, люди убивали орков, и не сыскать было правых и виноватых. Тир пользовался этим, пока Гуго был маленький. Когда удавалось выкроить свободное время, он с головой нырял в радзимско-орочью неразбериху и без посмертных даров не возвращался. Жизни орков были насыщеннее человеческих, хоть и уступали жизням магов.
Однажды Тир из любопытства убил эльфа и с изумлением выяснил, что эльфы – пустышки. Никакого посмертного дара, ничего полезного, кроме отчаянного желания жить. Тир потерял интерес к эльфам. А гномов и шефанго он даже пробовать не стал. За экзотикой пусть гоняются пресыщенные дураки, а умный демон обойдется восточно-радзимским рационом.
Потом подрос Гуго, и восточные границы Радзимы стали отличным полигоном. Гуго фон Рауб обошелся бы и так, но Риддину нужно было научиться убивать, а поскольку убивать купленных в Измите рабов он категорически отказался, осваивать полезный навык пришлось в реальных боевых условиях.
Тир, конечно, присматривал, обеспечивал безопасность, как мог… но да уж, беспокойное было времечко. Веселое. Гуго сложил их бои над границами Радзимы в тот же каталог памяти, где хранились его воспоминания о самых счастливых моментах детства. А у Тира свалился с души изрядный камень, когда стало ясно, что его сын и наследник не умеет забирать посмертные дары, не испытывает наслаждения от убийства, а значит, не попадет в зависимость от чужих смертей.
Наслаждение болью, запредельной, выходящей за грань понимания, твоя это боль или чужая, тоже будет ему недоступно.
И это хорошо.
Гуго – не демон. Он действительно сможет жить в мире с людьми.
А непрерывные стычки между орками и людьми закономерно вылились в войну. Свитакрай, восточное княжество Радзимы, был захвачен почти целиком, столица княжества, город Свитан, взята в осаду.
Формулировка неверна. Нужно говорить: орков остановили в Свитакрае, сковали боями под Свитаном. Так считала Хильда, а она знала историю лучше многих историков и разбиралась в политике не хуже многих политиков.
Ее прогнозам можно было доверять. И Эрик был с ней согласен.
Орков остановили. Скоро их загонят обратно в горы. В горы, потому что в лесах им какое-то время не будет жизни.
Кто это сделает?
Князь.
Интересная штука – общественное мнение. Князь Эльрик де Фокс. Его называли Лонгвийцем столько лет, что, кажется, он и сам не вдруг смог бы вспомнить собственное имя. Но сейчас, когда Вальден, и Авондер, и Эстрея, и Галад, и даже далекая Эстремада – все замерли в ожидании, положив ладони на рукояти мечей, когда Радзима оказалась единственной преградой между ними и ордами орков, о Лонгви забыли. Теперь все мысли были сосредоточены на Радзиме. И на ее хозяине.
Князе.
Новое прозвище. У этого непонятного шефанго много прозвищ.
