— Мне! Мне! — орала Пустота, жадно протягивая руки и неуклюже пробираясь по оседающим под ногами сугробам к Аргенту.
Тот деловито склонился над Королем — и тотчас же разогнулся. В руке его, облаченной в черную драгоценную перчатку, сверкая неестественной белизной на ярком зимнем солнце, была фарфоровая тонкая маска, невероятно похожая на Демьена. Королевское лицо, запечатленное на волшебном фарфоре, хранило выражение достоинства и гордости, и Пустота, вцепившаяся в фарфор скрюченными красными пальцами, в восхищении подняла маску повыше, любуясь темными бровями и остановившимися серыми глазами.
— Все — таки, — дрожащим и охрипшим от радости голосом, промолвила она, — жаль, что он был так несговорчив. Такой молодой, такой красивый… я даже слегка влюбилась в него.
— Династия Алых Королей всегда обладала магическим обаянием, — задумчиво заметил Аргент, рассматривая маску. — И красотой. Это верно.
— Не жалеешь, что предал своего Короля? — Пустота скосила хитрые, недоверчивые глаза на Аргента, и тот пожал плечами.
— Я получил то, чего всегда хотел — свой магический дар, — и вернул молодость. Игра стоила свеч, — просто ответил он. — Вы получили королевское лицо. Король получит свою возлюбленную. Все довольны. Отчего же мне раскаиваться.
— На очень краткий миг, — похихикивая, ответила Пустота, стыдливо и спешно отворачиваясь от Аргента, скрывая свои манипуляции с масками. Тонкое неживое лицо Виолетты упало в снег, и Аргент очень осторожно, чтобы не шуметь, и очень тщательно прицелившись, наступил на маску, раскалывая в мелкие кусочки последнее ненастоящее лицо Пустоты.
— Боюсь, никто из вас не успеет насладиться плодами своих трудов, добытыми с таким яростным боем! Ха — ха — ха! — Прокричала Пустота.
Она натянула лицо Демьена, прижала фарфоровые щеки ладонями, и нарисованные глаза ожили, прояснились и мигнули пару раз.
— Как и вы, — произнес Аргент, с интересом рассматривая Пустоту. — Как и вы.
В следующий миг красивое лицо Демьена, напяленное на мошенницу, вдруг изменилось. Из красивого и молодого оно вдруг превратилось в болезненное, восковое — желтое, исчерченное голубыми прожилками, и Пустота заверещала, пытаясь стащить его. Но оно приросло намертво, село, как приклеенное, оторвать его можно было разве что сняв кожу — но и это не помогло бы. Оно стал настоящим, единственным лицом Пустоты, потому что оно было — мертво.
Испуганные серые глаза Пустоты, так похожей на измученного, больного Демьена, сочились теперь не только слезами — песок времени, звеня и сверкая, катился по сереющим, увядающим щекам, и краденое лицо рассыпалось, крошилось, словно изломанный временем фарфор, являя черную непроглядную алчную черноту под собой. Пустота упала на колени, стараясь удержать рассыпающиеся осколки, но тщетно; все тело ее бил озноб ее ломало и корежило, словно горящий в огне лист бумаги. Она старилась и умирала, ей оставались считанные секунды.
— Попалась, — яркие юношеские губы Аргента, провернувшего хитрую штуку, дрогнули в насмешливой улыбке; он отвернулся от испуганной Пустоты, чтобы не видеть ее агонии, чтобы не наблюдать ужас в ее страдающих глазах, и произнес буднично и глухо: — Ну, все, спектакль окончен. Вставайте, Ваше Величество, а не то простудитесь.
Демьен, лежавший до того неподвижно, зашевелился, сел в сугробе, отряхивая липкий снег с куртки. Пустота, все еще пытающаяся бороться с охватившим ее умиранием, испустила вопль отчаяния, увидев, что Демьен остался при своем лице.
— Великолепная игра, Ваше Величество, — произнес Аргент, почтительно кланяясь. — Выше всяких похвал. Так правдоподобно упасть… не всякий столичный актер сумеет.
— Но как?!.. — прохрипела Пустота, изо всех сил стараясь разогнуть спину, которую сгорбила стремительно навалившаяся старость. — Как?! Это же было его лицо! Королевское лицо! Я видела, как ты пронзил его мечом Забвенья!
— Мечом? — переспросил Аргент, поднимая руку. — Каким? Этим?
Алмазы стайкой скользнули по его запястью, складываясь в подобие меча, и Пустота заорала, извиваясь, отчаянно стараясь вырваться из цепких пальцев смерти.
— В книге было сказано, — задумчиво произнес Аргент, — что упокоить неуязвимого бессмертного можно, только если он сам, по своей воле, своими руками, находясь в твердом уме, примет лик мертвеца. Только так — с магией игра в поддавки не проходит. Только сама. Только добровольно. На тебе лицо покойного Алого Короля, — пояснил безжалостный Аргент. — Я наведался к нему в гробницу и пронзил его сердце, а потом принес эту маску сюда под плащом. Не правда ли, плащ — очень удобная вещь для тех, кто хочет что-то скрыть? Надеюсь, покойный Алый Король простит мне мой поступок. Где бы он ни был. Все — таки, это помогло спасти его сына.
— Мерзавцы, — шипела Пустота, увядая и ссыхаясь. — Вы обманули меня! Вы обманули…
— В точку, — подтвердил Аргент страшно и торжественно. — Так и есть. Но это сработало. А ведь я неоднократно предлагал отступиться. Но вы меня не слушали.
Стареющие, делающиеся мутными глаза Пустоты наливались слезами, сеть морщин безжалостно уродовала красивое лицо, но двое мужчин на берегу черного ручья, несущего свои воды меж заснеженных берегов, смотрели на корчащееся магическое существо без жалости.
— Игра окончена, Агния, — произнес Демьен, глядя в стремительно стареющее лицо, так похожее на его собственное. — Ты жила так много, но так и не стала мудрой. Как и твой отец. Иначе ты бы никогда не поверила в то, что Магистр с алмазным безупречным сердцем, Аргент, может предать — и совершать такие глупые ошибки.
Аргент снова почтительно поклонился своему Королю, благодаря того за доверие, и Демьен, протянув руку, милосердно снял источенное болью и старостью крошащееся королевское лицо с Пустоты.
Под мертвой маской не было ничего, только пугающая чернота. И, лишенная последнего лица, Пустота стала тем, чем и являлась — ничем. Ее одежды, вмиг опустев, упала к ногам Короля, а он отступил от нее, словно от зачумленной.
— Надо сжечь ее, — тихо произнес он, и Аргент деликатно хмыкнул в кулак, скрывая хитрую улыбку.
— Ваше Величество, — суфлерски напомнил он, — ваша Королева. Вы о ней забыли? Она нуждается в помощи.
— Ежинка! — встрепенулся Демьен, оборачиваясь к дереву, под которое без памяти упала его возлюбленная.
Она стояла там, держась слабыми руками за черную кору.
Темные долгие косы бились на ветру, от холода раскраснелись нежные щеки и темные — карие, как перепевшие вишни! — глаза смотрели на шагающего по сугробам к ней Демьена испуганно, потрясенно и растерянно.
— Ежинка, — изумленный, пробормотал и Демьен, всматриваясь в девушку и не веря глазам своим, потому что она изменилась, очень сильно изменилась, и магистр снова деликатно хмыкнул за спиной Короля, скрывая смех.
— Виолетта же, Ваше Величество, — подсказал угодливый Аргент. — Это ваша Виолетта. Вот же лежит ее расколотая маска.
