Он все еще размышлял над этим, когда пурпурная паста сдетонировала, оторвав Далласу руки и встряхнув Атаскадеро так, что сработали все сирены и включилась система пожаротушения.
Это слово было «гиперголик».
13
Старки старалась не обращать внимания на взгляды, которые бросала на нее Марзик. Беседы с посетителями прачечной результата не дали, и теперь ей следовало написать отчет, но Марзик сидела и ничего не делала, глазея на Старки. Большая часть утра так и прошла — возможно, Марзик надеялась, что Старки задаст ей вопрос, но так и не дождалась.
Наконец Марзик не выдержала и подъехала в кресле к Старки.
— Наверное, ты хочешь знать, почему я так на тебя смотрю.
— Я ничего не заметила.
— Ты врешь. Я восхищаюсь улыбкой Моны Лизы, блуждающей по твоему лицу.
— О чем ты?
— Об улыбке, которая не сходит с твоего лица и которая говорит, что хоть ты и не хотела заниматься любимым делом, результат превзошел все ожидания.
— Как ты любишь раздуть из мухи слона.
Марзик непристойно ухмыльнулась.
— Я была права!
На них стали смотреть все детективы, находившиеся в комнате. Старки почувствовала себя униженной.
— Ты ошибаешься. Ничего такого не произошло.
— Но что-то было? Я не видела тебя такой умиротворенной с тех самых пор, как мы познакомились.
Старки нахмурилась.
— Нужно просто раньше вставать. Тебе стоит попробовать.
Марзик рассмеялась и отъехала к своему столу.
— Я готова попробовать то, из-за чего лицо твое так сияет. Я даже готова попробовать это дважды.
На столе Старки зазвонил телефон. Это была Дженис Броквелл из лаборатории АТО в Роквилле, штат Мэриленд.
— Привет, детектив. Я звоню относительно вопроса, который мы обсуждали в прошлый раз.
— Да.
— В семи случаях взрывов, которые приписаны Мистеру Рыжему, у нас имеется шесть концов трубок и шесть заглушек из двадцати восьми, которые он сделал. Я вскрыла все шесть и определила, что во всех случаях лента была намотана по часовой стрелке.
— То есть во всех случаях в одном направлении?
— Да, по часовой стрелке. Вы должны знать, что речь идет о шести колпачках от пяти различных устройств, найденных в трех городах. Я считаю, что это важно, детектив. Мы намерены включить новые сведения в банк данных о Мистере Рыжем и считать это характерным элементом его почерка, а также разослать соответствующие сообщения всем нашим офицерам. Я отправлю вам копию отчета.
Ладони Старки похолодели, сердце застучало в груди. Если Мистер Рыжий каждый раз наматывает ленту в одном направлении, почему в бомбе, взорвавшейся в Силвер-Лейк, направление намотки противоположное?
Старки захотелось закричать об этом Хукеру и Марзик.
— Вы проделали хорошую работу, детектив Старки. Благодарю вас за помощь, — сказала Броквелл.
Старки положила трубку, пытаясь решить, что делать дальше. Она была взволнована и боялась, что ее реакция окажется избыточной. Такая мелкая деталь, как направление намотки ленты, могла ничего не значить, но теперь становилась фактом колоссального значения. Она не укладывалась в схему. Получалось, что бомба в Силвер-Лейк выпадает из ряда всех остальных взрывов, приписываемых Мистеру Рыжему.
Старки встала и подошла к кофейному автомату, чтобы хоть как-то выплеснуть энергию, а потом вернулась к своему столу. Мистер Рыжий умен. Он знает, что части его бомб тщательно изучают, что результаты анализов сравниваются. Он понимает, что федералы, полиция штата и местные детективы будут самым внимательным образом составлять его личное досье. Среди прочего он наверняка испытывает удовлетворение от того факта, что всякий раз обводит полицию вокруг пальца, оказывается умнее мужчин и женщин, пытающихся его поймать. Вот почему он вырезает на своих бомбах имена, охотится за полицейскими саперами, подложил фальшивую бомбу в Майами. Он наслаждается, играя со своими противниками. Почему бы ему не изменить одну деталь в своей подписи, чтобы посеять сомнения среди детективов вроде нее, Кэрол Старки.
Если бомба сделана иначе, то возникает вопрос: почему? И самый очевидный ответ получается самым ужасным. Потому что бомбу изготовил другой человек.
Старки хотелось все как следует обдумать и разложить по полочкам, прежде чем докладывать Келсо.
— Послушай, Бет.
Марзик повернулась к ней.
— Я должна ненадолго уйти. Если меня будут искать, пусть звонят на пейджер, хорошо?
— Как скажешь.
Старки вышла из участка и направилась в кафе «У Филиппа», на ходу закурив сигарету. Она знала бомбы и знала взрывников. Старки решила, что Мистер Рыжий не станет менять методы своей работы даже ради того, чтобы подразнить полицию. Он стремится к тому, чтобы его узнавали; ему не нужно, чтобы полицейские сомневались; наоборот, они должны быть уверены. Каждая деталь его бомб — это товарный знак Мистера Рыжего, очередное доказательство, что полиция имеет дело с ним и ни с кем другим. Он хочет, чтобы его победы ни у кого не вызвали сомнений.
Старки купила себе чашку кофе, уселась в одиночестве за один из длинных столов и закурила новую сигарету. В ресторане запрещалось курить, но посетителей было совсем немного, и никто не стал возражать.
«Я не убивал Чарльза Риджио».
У федералов имелись многочисленные показания свидетелей, находившихся в библиотеке в Майами, а также других людей, которые описывали Мистера Рыжего как человека лет тридцати или немного младше. Однако Лестер Ибарра упрямо твердил, что видел мужчину сорока с лишним лет. Старик возле дома, принадлежащего матери Теннанта, говорил то же самое. Если Мистер Рыжий не имеет никакого отношения к этой бомбе, значит, ее сделал кто-то другой, и этот тип постарался, чтобы она выглядела как творение Мистера Рыжего. Наконец Старки произнесла это слово: имитатор. Пока что шепотом.
Имитаторы были частым явлением, когда речь заходила о серийных убийцах и насильниках. Шумиха в новостях действовала на сознание людей, предрасположенных к подобным преступлениям; этим людям вдруг начинало казаться, что им обязательно все сойдет с рук, если они скопируют убийство. Такие умники полагают, что его спишут на главного преступника. Так они реализуют давно родившееся желание убивать и мстить женщинам. Имитаторы надеются, что их истинные мотивы останутся неизвестны полиции — хотя они всегда неизменны: месть, деньги или ликвидация соперника. Почти во всех случаях имитатор не знает всех подробностей, поскольку полиция их скрывает. Имитатору известно лишь то, что он может прочитать в газетах, а там обязательно есть ошибки.
Но в данном случае имитатор знал все подробности конструкции бомб Мистера Рыжего, за исключением одной детали, которая не возникала ни в одном из отчетов: направление намотки ленты.
